Существо, стоявшее ближе всех, отступило на шаг, потом выпрямилось, на его узком лице читалось удивление.
— Но ведь это вы здесь незваные гости. Вы, дети Эрна, как мы и подозревали. Смертные.
Он повернулся к своим спутникам и заговорил с ними на языке, похожем на невнятную песню. Они серьезно покивали, затем все четыре пары глаз-блюдец снова уставились на Мегвин и Эолера.
— Мы поговорили и согласились, чтобы вы сначала назвали свои имена.
Дивясь тому, чем обернулся ее сон, Мегвин оперлась о руку Эолера и заговорила:
— Мы… мы… Я Мегвин, дочь короля Ллута. Это Эолер, граф Над Муллаха.
Головы странных существ запрыгали на тонких шеях; они мелодично посовещались снова. Мегвин и граф обменялись взглядами, полными ошеломленного неверия в происходящее, затем снова повернулись к пришельцам, когда тот, который заговорил с ними, издал какой-то звук.
— Вы говорите достойно. Значит, вы у себя там из знатных, правда? Обещайте, что не причините нам зла. Грустно, но мы давно не имели дел с детьми Эрна и совсем не осведомлены об их делах. Мы испугались, когда вы заговорили с Шардом.
Эолер нервно сглотнул.
— Кто вы и что это за место?
Предводитель пристально посмотрел на него. Свет ламп отражался в его огромных глазах.
— Джисфидри зовут меня. Мои спутники Шовенне, Имайан и Исарда, моя добрая жена. — Они по очереди склоняли головы, когда назывались их имена. — Этот город зовется Мезуту'а.
Мегвин не могла оторвать глаз от Джисфидри и его друзей, но ее не покидала новая мысль. Они, конечно, необычны, но не те, кого она ожидала…
— Не может быть, чтобы вы были ситхи, — сказала она. — Где они? Вы их слуги?
Незнакомцы посмотрели на нее с тревогой, затем отступили на несколько шагов и быстро обменялись певучими словами. Через несколько мгновений Джисфидри повернулся и заговорил несколько более резко, чем перед этим.
— Когда-то мы служили другим, но это было много веков назад. Это они послали вас за нами? Мы не вернемся. — Несмотря на резкий тон, в его вихляющейся на тонкой шее голове и огромных печальных глазах было что-то необычайно трогательное. — Что вам сказал Шард?
Эолер непонимающе покачал головой.
— Простите нашу невольную грубость, но раньше мы не видели никого, похожего на вас. Нас не посылали за вами. Мы даже не подозревали о вашем существовании.
— Шард? Вы имеете в виду камень? — спросила Мегвин. — Он нам поведал о многом. Я постараюсь запомнить все. Но кто же вы, если не ситхи?
Джисфидри не ответил, но медленно поднял свой кристалл, вытянув вперед свою длинную тощую ручку, пока розовый свет жезла не оказался вровень в лицом Мегвин. Тепла от него не исходило.
— Судя по вашему виду, дети Эрна не особенно изменились с того времени как мы, горный народ тинукедайя, были с ними знакомы, — заметил он печально. — Как же вы нас так быстро забыли? Неужели ушло уже столько поколений смертных? Не так уж много вращений Земли назад ваши северные соплеменники, бородатые, хорошо были с нами знакомы. — Его узкое лицо приняло какое-то отстраненное выражение. — Северяне называли нас двернингами и приносили нам дары, чтобы мы для них делали разные поделки.
Эолер выступил вперед.
— Значит, вы те, кого наши предки называли домгайнами? Но мы полагали вас просто легендой, или, по крайней мере, давно исчезнувшими. Таким образом, вы… дворры?
Джисфидри слегка нахмурился.
— Легенда? Вы ведь потомки Эрна, не так ли? Кто, по вашему мнению, научил ваших предков горному делу в давние времена? Мы. Что до названий — какое это имеет значение? Дворры для одних смертных, двернинги или домгайны — для других. — Он помахал в воздухе своими длинными пальцами, медленно, грустно. — Это всего лишь слова. Мы тинукедайя, мы вышли из Сада и никогда не сможем вернуться туда.
Эолер вогнал меч в ножны, так что тот звякнул, и звук этот эхом отдался по всей пещере.
— Вы искали мирных, принцесса, а то, что нашли, еще более странно. Город в сердцевине горы! Дворры из старинных легенд! Видимо, мир внизу такой же безумный, как мир наверху.
Мегвин была потрясена не менее Эолера, но ей нечего было сказать. Когда она смотрела на дворров, в груди ее нарастала печаль: черное облако, на миг приподнявшееся, снова накатило на ее мозг.
— Но вы не ситхи, — сказала она наконец упавшим голосом. — Их здесь нет. Они нам не помогут.
Спутники Джисфидри подошли поближе и образовали полукруг перед Мегвин и Эолером. С беспокойством следя за этой парой, они были готовы бежать в любую минуту.
— Если вы пришли сюда в поисках зидайя, или тех, кого вы называете ситхи, — осторожно сказал Джисфидри, — тогда это для нас представляет огромный интерес, так как мы здесь обосновались, чтобы от них укрыться. — Он медленно кивнул. — Давным-давно мы отказались подчиняться их воле, их высокомерной несправедливости, и бежали от них. Мы думали, что они о нас забыли, но это не так. Теперь, когда мы так малочисленны и так измучены, они хотят нас снова поймать. — Огонек загорелся в глазах Джисфидри. — Они даже зовут нас через Шард, через Свидетеля, который столько лет молчал. Они издеваются над нами, разыгрывая свои шутки, пытаясь заманить нас к себе.
— Вы скрываетесь от ситхи? — спросил сбитый с толку Эолер. — Но почему?
— Когда-то мы и вправду служили им, сын Эрна. Мы бежали. Теперь они пытаются зазвать нас обратно. Они заманивают нас мечами, потому что знают, с каким удовольствием мы занимаемся их изготовлением, а Великие Мечи — наша гордость. Они спрашивают нас о смертных, о которых мы никогда не слыхали, да и что нам теперь до смертных? Вы первые, кого мы видим за долгие годы.
Граф Над Муллаха подождал продолжения, но когда убедился, что его не последует, спросил:
— Смертные? Подобные нам? Какие имена смертных они вам называли?
— Женщина зидайя — Первая Праматерь, как ее называют, несколько раз говорила о… — дворр кратко посовещался с товарищами, — об одноруком Джошуа.
— Однорукий… Боги земли и воды! Это Джошуа Безрукий, да? — Эолер уставился на него, потрясенный. О небеса, с ума сойти! Он тяжело плюхнулся на одну из полуразрушенных скамей. Мегвин опустилась рядом с ним. Мысли ее и так бешено крутились от усталости и разочарования, и у нее не было сил удивляться, но когда она, наконец, отвернулась от огромных струящих тихий свет глаз обескураженных дворров, чтобы взглянуть на Эолера, она увидела лицо человека, которого в собственном доме поразила молния.
Саймон очнулся от полета через темное пространство и воющие ветры. Вой продолжался, но по мере отступления темноты перед глазами его загорался красный огонь.
