— Убийца! — Проревел он, осуждающе указывая на Мефистона. — Смотрите, библиарий убил нашего брата Сахиила. Он своим колдовским взором выжег в нем жизнь.
Свирепое настроение армии-толпы и преданных десантников обрело голос, и оружие развернулось в сторону Мефистона и его Кровавых Ангелов. Они были на грани наполненного до краев адреналином безумия, и только одно слово Штеля переполнит чашу. И он сделал это.
— Атакуйте. Во имя Аркио, уничтожьте их всех!
ТОЛПА была единой, живой и дышащей машиной войны, сотворенная из плоти и кости, керамита и стали. Они двигались так быстро, что застали Рафена врасплох, фигуры в красных накидках, украшенных копьем и ореолом, безумным потоком окружили надменную фигуру Аркио. В основном это были десантники лоялисты, их болтеры раскалились докрасна, выплевывая снаряды.
Воины Мефистона открыли огонь по воинам Перерожденного, выкашивая их сгустками темно-красного. Оружейный огонь и крики слились в симфонию разрушения, взмывая вверх и перебивая барабанный стук дождя. Когда толпа добежала до него, Рафен размахивал и парировал, вырезая их, силясь добраться до своей цели. Он потерял Аркио из вида, когда золотая фигура прыгнула в небеса и вернулась к краю площади, затем он начал яростно сражаться, его внимание было приковано к несметному числу наседающих на него врагов. Когда магазин его болт-пистолета опустел, он стал использовать его как дубину, слишком занятый схваткой, чтоб потратить время на его перезарядку. Силовой меч взлетал и падал, прорезая путь через тараторивших воинов, которые умирали с именем его родного брата на устах.
Впервые, казалось, за сто лет, Рафен чувствовал знакомый трепет жажды битвы внутри себя, тень черной ярости. Он уничтожал фанатиков, потеряв счет убитым, но тысяча Аркио все еще давила их числом. Поблизости он услышал трескучее гудение силового оружия. Голубая молния облизнула низко висящие облака когда Повелитель смерти вступил в бой.
* * *
Везде вокруг него кипела и бурлила битвы, все же, не касаясь Штеля, его лексмеханик хныкающей грудой опустился к ногам Улан, когда псайкер-мутант закрыла их своим "пустым" полем. Инквизитор изучил чашу в руке; он сорвал ее с пояса Сахиила, когда жизнь угасла в его глазах, он отбросил бархатную сумку чтоб увидеть реплику священного артефакта Кровавых Ангелов. Он улыбнулся. Эта простая безделушка послужили уничтожению Сахиила. Апотекарий всегда мечтал стать Хранителем Алого грааля, получить высший чин в его сангвинарном духовенстве. Он лелеял злобу по отношению к Корбуло, боевому брату, который занимал это место на Ваале и это были врата, через которые Штель манипулировал им. Пожав плечами, он отбросил медную чашу. Сейчас это был ничего не стоящий мусор, и он мало чем мог помочь остывающему трупу Сахиила. Носком ботинка он пнул мертвого жреца. Штель был рад избавиться от этого самодовольного тупицы, на одного меньше, кого нужно было убить. Улан зарычала от боли.
— Ух… тяжело… — выдавила он сквозь сжатые зубы, — взор Мефистона… сильнее…
Из ее носа потекла струйка багрянистой крови. Штель отмахнулся от нее.
— Еще чуть-чуть. А где Аркио?
— Борется сам с собой… — умудрилась выдавить Улан, ее лицо дергалось, — он ищет… утешения…
— Мы не можем упустить инициативу атаки, — прорычал он. События и так уже отклонились от тщательно сконструированного плана Штеля, внезапным ранением Аркио из-за того, что он на мгновение отвлекся.
— Сопровождай меня, — потребовал он. Тонкая, бледная девушка, запинаясь, пошла к нему, лексмеханик напугано бормотал что-то на десятке различных языков.
— Господин… — тонко произнесла она, — я… на пределе…
— Да, да, — отмахнулся он, игнорируя излучаемую ее аурой муку.
— Здесь, — Он схватил ее лицо и нащупал пальцами контакты из призрачного металла под коростами полиплоти ее кожи. Улан напряглась, когда Штель собрал и использовал ее беспорядочную мощь, чтоб усилить свой собственный варп-взор. Он сразу же обнаружил группы спрятанных неистовых разумов на грани ощущений, видимые только ему, потому что он знал, где искать их.
— Гаранд, — нараспев произнес он, его голос прорезал варп, — время пришло. Штель толчком отбросил женщину, и ее голова запрокинулась назад. Слепые глаза Улан смотрели только налитым кровью белком.
Инквизитор развернулся на месте, когда услышал первые визги ракетных двигателей. Из потаенных мест, разбросанных по руинам, вылетал щебень и защитные маскировочные накидки, с краев задыхающейся под обломками площади, выкидывая цилиндры оранжевого дыма, полетели залпы ракет.
КАЖДЫЙ Кровавый Ангел знал этот звук и все кинулись в укрытие — но плотные группы фанатиков Аркио сделали быстрое передвижение невозможным. Боеголовки пронеслись к площади и одновременно взорвались в десятке мест, распускаясь красно-черными огненными шарами. Три "Громовых ястреба" Мефистона были мгновенно подбиты или уничтожены. Кучку людей разорвало на части, когда ракеты разорвались в гуще боя.
Повелитель смерти поднял руку и заслонил глаза от вспышки. Обжигающее пламя трещало, когда дождь с шипением превращался в пар, внезапный жар опалил серые небеса.
— И так, они наконец-то выпрыгнули из засады. Меня уже интересовало, как долго еще их ждать.
— Не прицельный огонь с южного, западного и восточного квадранта! — Доложил технодесантник, отмахиваясь от фанатиков ударами серво-руки. — Сигнатуры оружия не совпадают с боеприпасами Кровавых Ангелов.
— Естественно, — резко ответил Мефистон, вынимая Витарус, — и какой же новый игрок присоединился к этому печальному представлению?
Сержант-ветеран кивнул на запад, вставляя свежую обойму в болтер.
— Я чувствую их отсюда, Лорд. Рогатые хвастунишки целыми возами.
Мефистон видел фигуры, падающие с верхних этажей разрушенных зданий или появляющихся из спрятанных люков над засыпанными щебенкой подвалами.
Их броня были точного оттенка рубинового, украшенная цепями и дымящимся светильниками. Из их шлемов и голов в беспорядке проросли рога и когда послышались голоса, они воспевали богохульные гимны.
— Несущие Слово. План этой гнусности стал понятен…
— Но скауты, — сказал технодесантник, — скауты докладывали, что нет контактов.
Библиарий бросил на сержанта могильный взгляд, и между ними пробежало мрачное понимание.
— Все наши скауты мертвы, — сказал ветеран.
С того самого мгновения, как он говорил командору Данте о ловушке и предательстве в дендрарии монастыря, Мефистон знал что этот момент грядет; и все же когда это произошло, его ярость не уменьшилась. Гортанный рык обнажил его клыки.
