Аркио кивнул.
— Сопроводи меня, жрец, и ты, инквизитор. Мы отправляемся творить историю.
Штель неглубоко поклонился и последовал за Перерожденным Ангелом из комнаты. Войдя в отдающие эхом коридоры, он отстал на пару шагов и начал нетерпеливо говорить в спрятанный на воротнике вокс.
— Улан, слушай меня. Приходи в посадочный ангар и приготовься спуститься на планету.
Ты мне понадобишься на поверхности.
— Мефистон? — Пришел ответ.
— Поторапливайся, — резко ответил он, убыстряя шаги.
ПОВСЮДУ на борту "Беллуса", грузовые лихтеры принимали свою ношу, каждый пулеобразный корабль были битком набит вооруженными, фанатичными людьми. Приказы Идеона потрескивали по всем палубам корабля, требуя вооружить суда и воинам приготовиться к посадке. За дни, которые прошли после их вылета с Шенлонга и прибытием сюда, воины Перерожденного стали еще более беспокойными и жаждали ступить на землю. Заполняя транспортники, каждая группа была возбуждена предвкушением, их страстное желание доказать свою ценность Аркио намного превосходило их страхи.
Рафен осторожно присоединился к хвосту группы илотов, держась как можно дальше от остальных космодесантников, загоняющих армию сброда в транспортники. Спрятавшись на нижних палубах, перелет для Кровавого Ангела прошел быстро, так как тот погрузился в транс-сон, его каталептический узел мозга хранил одну половину в состоянии бодрствования, в то время как другая отдыхала. Рафен был благодарен за способности этого импланта. Он подозревал что видения, настоящего сна, не понравились бы ему. Солдаты-рабы поднимались по посадочной рампе гурьбой, недисциплинированным стадом, сама противоположность отлично тренированным формированиям Адептус Астартес. Когда они вошли внутрь лихтера, среди них двигалась фигура, отдавая краткие приказы. Другой десантник.
Рафен облизнул высохшие губы; это будет моментом истины. Если его уловка раскроется сейчас, он никогда живым не спуститься на планету. Он небрежно кивнул другому Кровавому Ангелу, как будто все шло как надо, и прошагал мимо него, вверх по посадочной рампе корабля.
— Брат, — сказал десантник, — ты надзираешь за этой группой? Я думал, что меня назначили…
Со смущением его голос затихал. Когда тот вышел на свет, Рафен узнал его, сияние биолюминов осветило лицо. Алактус.
Рафен продолжил подниматься, отмахнувшись рукой и надеясь, что этого будет достаточно.
— Подожди, — продолжил Алактус, — я тебя знаю?
Он нахмурился.
— Как тебя зовут?
Как он мог не знать меня, спросил сам себя Рафен. Мы десятилетиями вместе служили ордену.
— Брат! — Крик остановил Рафена наверху рампы и он полуобернулся, чтоб взглянуть через плечо. Алактус положил руку на рукоять болт-пистолета.
— Я задал тебе вопрос.
С подозрением на лице, десантник шагнул ближе.
— Сними свой шлем.
Он взглянул на транспортник, илоты были уже внутри и никто из них не видел то, что происходило снаружи. Рафен развернулся к обеспокоенному Алактусу. На посадочной площадке больше никого не было, только двое Кровавых Ангелов.
— Сними свой шлем, — повторил Алактус, беря в руку болтер, — я не буду просить еще раз.
Предостережение в его голосе было острым как игла, десантник убьет Рафена, если тот не ответит. Рафен кивнул и спустился по рампе, открывая по ходу кольцевой зажим брони. Он остановился перед Алактусом и снял шлем. Когда он встретился взглядом с глазами своего боевого брата то увидел в них шок.
— Рафен! — Прошелестел Алактус, — но ты мертв…
— Нет, — ответил он и единым стремительным движением, ударил шлемом другого десантника. Он подавил тошнотворное ощущение во внутренностях, которое вспыхнуло там, когда он напал на своего бывшего товарища; сделав такое, Рафен почувствовал себя опороченным, но он знал, что у него не было выбора. Если бы он не убил Алактуса, то тот бы прикончил его. Он поймал Алактуса врасплох и шлем из керамита сильно ударил того, выбивая пистолет из рук. Оружие с бряцаньем отлетело, когда Рафен ударил снова, пнув десантника в бедро.
— Предатель! — Выплюнул Алактус, вырывая из ножен свой боевой нож, — Сахиил рассказывал нам, что ты сделал, что ты пытался сделать. Ты убил Люцио.
— Я не хотел…
— Лжец! Ты трусливый ублюдок, ты поднял руку на свое собственное братство. Ты пытался уничтожить крепость — ты бы убил всех нас, ты бы убил Перерожденного Ангела.
Внутри Рафена вскипела злость.
— Ты глупец. Это не я изменник, а ты. Ты и все кто последовали за губительным безумием Аркио!
— Нет, — Алактус покачал головой, — я не буду слушать эту ложь! Он Чистейший, вернувшийся…
— Ничего подобного, — возразил Рафен, — открой глаза, воин. Открой глаза и посмотри на правду, Аркио всего лишь пешка. Штель стоит за ним, этот ментальный колдун ордоса затуманил все для своих собственных целей.
— Ложь! — Алактус кинулся на него, блеснуло лезвие. Рафен блокировл, но нож все равно ударил и вонзился в его броню.
— Только подумать, я доверял тебе, — шипел десантник, — Только подумать, мы дрались вместе во имя Императора, когда ты все это время был приспешником хаоса.
Он надавил на нож сильнее и Рафен закричал от боли.
— В дар Благословенному я убью тебя.
Рука Рафена взметнулась вверх и схватила шею Алактуса. Облаченные в керамит пальцы вонзились в его кожу и сжались.
— Прости меня… — прошипел он, оба сомкнулись в смертельном объятии. Рафен чувствовал, как нож кромсает и врезается в него, но не разжимал хватки. Кровь запузырилась на губах его боевого брата и шейные позвонки треснули.
— Будь ты… проклят…
Алактус задохнулся и умер от его руки, его тело обмякло. Рафен отбросил его на палубу и рыча от боли выдернул из раны нож. Он взглянул на свои руки; они были в крови, капая осуждающими струйками. Он вспомнил Несущего Слово на Кибеле, которого убил тем же способом, его дыхание замерло в груди.
— Сангвиний, — вслух вопрошал он, — когда закончится это безумие?
Но никто не ответил. Рафен осторожно надел шлем, сделав паузу, чтоб подобрать болт-пистолет, перед тем как взойти на борт транспортника. Позади него с грохотом захлопнулся люк, оставляя на палубе труп его товарища, который вынесет в космос, когда шаттл будет выпущен на Сабиен.
— СКАУТЫ докладывают, по внешнему периметру нет контактов, — сказал сержант, — посадочная зона безжизненна.
Намек на усмешку появился в уголках тонких губ Мефистона.
— То, что они ничего не нашли, еще не означает что этого там нет. Будьте настороже, сержант.
