— Так, кто это тут у нас? О-у! Мадам! Сегодня вы для разнообразия решили не скрываться ото всех, а составить нам компанию. Польщён, мадам, вельми польщён. Рад что вы наконец-то приняли моё приглашение.
— Ты меня сударушкой ещё назови, многознающий ты наш. Клички то выбирай, а то ведь могу и обидеться, — сухо отрезала Васа.
Она тоже не выспалась, ничего ещё не ела, потому как, в такую несусветную рань никакой кусок в горло не лез, и даже пустого чаю не попила. Да и голова после вчерашнего буквально раскалывалась на части. Оттого и пребывала сейчас в состоянии наичернейшей меланхолии. Проще говоря, хотелось убить кого-нибудь, кто б первым подвернулся под руку.
— Лучше б девушку кофиём своим напоил, тем что для себя держишь, крепким и бодрящим, вместо того чтоб поднимать в несусветную рань и тащить неизвестно куда. Я знаю, у тебя есть заначка. У тебя всегда всё есть.
Васа неожиданно вдруг сладко протяжно зевнула.
— Ой, — прикрыла она рот ладошкой. — Вот что происходит, когда девушка не выспавшись и не умывавшись. И без кофею! — с возмущённым видом ткнула она в сторону Сидора пальчиком. — Хочу кофе! Имею я право хоть на такую малость в такую рань! — недовольно проворчала она, сердито зыркнув на Сидора.
— Вчера ложиться надо было пораньше, а не колобродить до утра, отмечая новую должность командира группы, — беззлобно проворчал Сидор. — Но так уж и быть, в честь твоего назначения будет тебе подарок — кофе-эксклюзив, специально для тебя. Пора тебе переходить на менее спиртосодержащие напитки, кофе и чай. А то дурной пример подаёшь подчинённым. Но всё потом, когда вернёмся, сейчас ни до чего.
Кстати, твой-то на месте? Чегой-то я его не вижу.
— Спит.
— В смысле? Как спит?
— В броневике на ящиках с пульками выклянчил себе место, и бессовестно дрыхнет в тепле, стервец, — мстительно заложила коварного дружка Васа.
— Ах, в броневике, — прищурил глаза Сидор. — А то, что посторонним на боевом посту находиться запрещено, он забыл. — Привык, что у нас в замке всё спокойно и расслабился? Ладно, придётся внушить товарищу, что курорт кончится, и начались суровые фронтовые будни. А заодно и нарушителям инструкций звиздюлей пропишу, для вразумления. Ишь, доброхоты дружбаны выискались.
Через полчаса уже вся выстроившаяся в походный ордер колонна покидала город через городские ворота. Рядом с повеселевшей Васой покачивалась на лошади сонная недовольная фигура кузнеца, которого, не спрашивая ни о чём, безжалостно выдернули с нагретого им спального места в броневике на предрассветную утреннюю прохладу.
Впрочем, недовольство его быстро испарилось, стоило лишь отряду покинуть стены города. Открывшаяся перед ними пустынная летняя степь с выжженной травой и видневшееся вдалеке у горизонта узкая полоска моря, куда они направлялись, и поднимавшееся над горизонтом рассветное солнце резко подняли ему настроение. Впереди был ясный солнечный день. И судя по тому, что он слышал об объекте, впереди было много интересной работы, в которой до того ещё надо было разобраться. А рядом была любимая женщина, глядевшая на него счастливыми влюблёнными глазами.
В общем, жизнь удалась.
К полудню были на месте.
Край степного плато, скорее даже небольшой предгорной террасы, начинавшейся вдали у холмов, последней части далеко протянувшегося к морю невысокого горного отрога, резко обрывалось в море узкими отвесными скальными террасами.
Здесь, на краю у обрыва, вёрстах в десяти от города, под единственным на всей террасе невысоким оплывшим от времени каменистым холмом собственно и располагалась искомая усадьба. И сомнения кому она принадлежит, не было ни малейшего, стоило лишь подойти к невысокой каменной ограде, кольцом окружавшей усадьбу, и мельком глянуть на неё. Столько гербов рода де Вехтор, выбитых чуть ли не на каждом выпирающем из забора камне, даже в самом Плёсе не встречалось. А ту каменюку, что гордо красовался в центре ажурной каменной въездной арки, перекрывавшей проход к центральной части усадьбы и к главному дому, можно было сразу без сомнения причислять к произведениям искусства.
Без сомнения это было главное украшение усадьбы — каменный герб рода де Вехтор на въездных воротах усадьбы.
Герб впечатлял. Огромный, резной с чётко просечённым рельефом, с великолепно проработанными деталями он сразу отметал малейшие сомнения, кому всё кругом принадлежит.
Так что лишь мельком заглянув на территорию усадьбы, что называется, отметившись, больше времени тратить на обследование многочисленных усадебных построек не стали. Вполне рядовые строения, да и не до того им сейчас было.
К тому ж Димон ранее уже обследовал эти довольно прилично сохранившиеся развалины, и не нашёл там ровным счётом ничего интересного, кроме всё тех же резных камней с гербами де Вехторов на всех выпирающих из основного массива кладки фасадных камнях и груд битого кирпича на месте былых строений. Всё как обычно в подобных местах — давно брошенное жильё, под воздействием времени и людей превратившееся в руины.
Так что практически сразу по прибытию двинулись к обрыву, смотреть морской залив и бывшие там пирсы, что единственное их здесь и интересовало.
Это был действительно небольшой залив. И, судя по немногочисленным невысоким каменным столбикам ограждения с выбитыми на них гербами рода де Вехтор ещё кое-где сохранившимся по краю ведущей вниз к пирсам пологой каменистой дороге, также когда-то являлся неотъемлемой частью загородной усадьбы де Вехторов.
К сожалению, лишь эти столбики, да валяющиеся кругом расколотые гранитные ступени и большое количество кусков разрушенной, когда-то роскошной беломраморной лестницы, спускавшейся от усадьбы по краю обрыва куда-то вниз к морю — было всё, что осталось здесь от былого великолепия.
Даже понять, куда вела разрушенная лестница, сейчас не представлялось возможным, да, по большому счёту, и не нужным, так как обилие руин вокруг уже начинало серьёзно напрягать. Сейчас им вполне хватало осознания того факта, что остатки разрушенного пирса с левой стороны залива с руинами каких-то полуразрушенных длинных одноэтажных зданий на узкой полосе террасы обрывистого берега, вполне ещё были пригодны для приёма глубоководных морских лодий. Если там ещё и глубины были соответствующие, то лучшего места для их нужд и не пожелать. Всё тут было какое-то соразмерное, словно самой природой созданное.
Впечатления не портила даже большая щебёночная осыпь с правой стороны залива, явно скрывавшая под собой остатки ещё одного аналогичного пирса. Правда, так ли было на самом деле или это были домыслы Димона, ранее тут практически всё обследовавшего, пока было не разобрать. На что определённо указывал тянущийся от края щебёночной осыпи удобный пологий спуск, завершавший картину уединённого, брошенного людьми места.
