Хотя он не мог видеть этого, но знал, что собеседник улыбается. Он не понимал, откуда это знает, но знал. Возможно, дело было в позе, в том, как плечи сдвинулись или голова в шлеме слегка повернулась. Когда голос вернулся, он наполнился эмоцией, которую Коридон не признавал, а понимал еще меньше. Жалость.
Для тебя, брат, все это одно и то же.
Коридон очнулся с содроганием, с толчком сознания. Он лежал на полу коридора, в котором сражался с Арионом. Доспех его брата все еще был здесь, Арион по-прежнему был только прахом. Но следов остального отделения не было.
Каждое движение приносило новую боль. Каждая частица его сущности кричала, но он все равно шел. Что еще он мог сделать?
Вдали раздался слабо резонирующий гул взрыва. Коридон был достаточно опытен, чтобы узнать звук. Это эхо мелта-зарядов. Его братья. Оба его сердца обрадовались этой мысли, он поспешил на звук так быстро, как позволяло его истерзанное тело.
И тогда он понял с абсолютной ясностью, с чем они столкнутся за последней дверью. Его отчаянный рывок к ним стал гонкой со временем, гонкой, которую у него не было никакой надежды выиграть.
Если бы только он понял тщетность своих усилий, то не подгонял бы себя так упорно, как никогда прежде. Но, с другой стороны, если бы он знал правду, то вообще не пытался бы. Смирение не в характере Коридона. Добром все это не закончится.
Коридон попал в сети времени, и оно никогда добровольно не отпустит его. Он понял. Он понял принцип нематериальной природы времени, не зная, как это знание пришло к нему. Он всегда был здесь. Он всегда будет здесь.
Он принадлежит «Проклятой вечности».
V
Глубоко в сердце корабля фонари мигали, шипели и потрескивали, словно что-то бежало по электрической цепи и выводило ее из строя. Когда Звездные Драконы, окружив инквизитора, прошли мимо, огни тут же вспыхнули с ослепительной яркостью, вынудив космодесантников отвернуться, затем снова поблекли до тусклого и слегка пульсирующего свечения. Сенсорам в шлемах Звездных Драконов потребовалось несколько мгновений, чтобы заново настроить уровень яркости.
Эвандер, по-прежнему изводимый периодическим шепотом, который предлагал много замечательных способов покончить с инквизитором, угрюмо молчал. Мрачное настроение, просочившееся в души Звездных Драконов, как медленно действующий яд, было очевидным. Иногда пальцы Эвандера сжимались в кулаки, а затем медленно разжимались: он боролся со словами в своем разуме.
— Ты должен остаться здесь, брат.
Голос заставил его вздрогнуть, и он посмотрел на череполикую маску капеллана. Встряхнув головой, Эвандер не ответил, но вся его поза делала его отказ очевидным.
— Ты не в себе. Мы все это чувствуем. Ты становишься угрозой для остальных, не говоря уже о самом себе. Твоя вера, брат. Где твоя вера? Ты оставил ее позади, в коридоре? Если ты собираешься и далее возглавлять эту операцию, ты должен собраться.
Якодос ударил в самое болезненное место сержанта и был вознагражден тем, что тот отпрянул от него.
— Он приведет нас к погибели, капеллан.
Слова были произнесены так тихо, что капеллан засомневался, не послышалось ли ему. Он наклонился немного ближе и постучал по шлему, показав, что сержант должен переключиться на личный вокс-канал.
— Кто, Эвандер?
— Ремигий. Он ведет нас к судьбе, худшей, чем смерть. Мы должны отменить операцию.
— Мы не можем сделать это, брат. Мы поклялись служить Ордо Маллеус…
— Будь они прокляты! — Эвандер повысил голос. — Я понятия не имею, чем мы им обязаны, но не жизнями отличных воинов из двух орденов!
— Мы почти в инжинариуме. Что бы ни ждало нас там, скоро все закончится. У инквизитора есть средства и у него есть сила воли. Что касается причин, почему мы согласились на эту операцию… — Пальцы капеллана сомкнулись вокруг крозиуса, а его череполикая маска повернулась к Ремигию. — Есть некоторые долги, которые нельзя игнорировать. В свое время, брат-сержант, ты узнаешь. А пока сосредоточься на операции. Когда он нанесет удар, мы уйдем. Обещаю тебе.
Эвандер мрачно покачал головой:
— К тому времени будет слишком поздно, капеллан. Слишком поздно.
Он проговорил это со зловещей уверенностью и отключил вокс-канал, оставив капеллана размышлять над тем, насколько пророческими были слова сержанта. Следующий вокс-обмен отнюдь не избавил его от чувства неуверенности.
— Эвандер, это Ардашир.
— Докладывай.
— Враг снова успокоился, — сообщил Кровавый Меч. — Больше не атакует.
Он говорил неуверенно, и Якодос не упрекал его. Они так мало понимали всю эту ситуацию, что было практически невозможно предсказать, что случится далее.
— Потери?
Пауза ужалила, и Якодос испугался ответа. Они уже потеряли бойца из отделения Ардашира. Для ордена, который и так понес большие потери, новые смерти станут жестоким ударом.
— Один погиб, трое ранены, но ничего такого, с чем мы не сможем справиться.
— Удерживайте позицию. Третья Чешуя, начинайте отступать к коридору и двигайтесь к инжинариуму. Нам понадобится вся поддержка, которую мы можем собрать.
— Сообщение принято. Понятно.
Переговоры, несмотря на мрачное содержание, казалось, укрепили решимость Эвандера, и он заметно распрямился. Якодос положил руку на плечо боевого брата и кивнул.
Перед ними находилась дверь, ведущая на главную палубу. Ремигий протолкнулся среди воинов и встал перед ней. Инквизитор оглядел дверь, затем подошел и приложил к ней руку. Решительно кивнул.
— Да. Нам нужно сюда, — сказал инквизитор, заговорив впервые за долгое время. Он забрал меч у Якодоса, и дремлющие руны на его лезвии яростно вспыхнули. — Демон ждет нас. Не будем же разочаровывать его.
Дверь легко открылась. Не было необходимости в мелта-зарядах или любом другом насильственном способе проникновения. Она просто задрожала и медленно разошлась в стороны, старая гидравлика и механизмы заскрипели, словно забыли, как нужно работать. Якодос и Эвандер шагнули вперед, чтобы войти первыми, прикрыв инквизитора и его клинок. В этот раз инквизитор не выражал недовольства. Казалось, все его хвастовство и бравада испарились. На его лице не было признаков страха, только смущенное выражение, наводящее на мысль, что он предельно сконцентрирован на предстоящей задаче.
— Вперед, — тихо произнес Эвандер, и отряд Звездных Драконов пересек порог инжинариума. Каждый болтер и клинок были приведены в готовность, когда внимание космодесантников привлекло движение.
Перед ними оказались призрачные фигуры, бесцветные существа, размерами и формой напоминающие Адептус Астартес. Они перемещались словно в трансе, без направления и цели. При ближайшем рассмотрении это оказалось не так. Была определенная логика в их взаимодействии. Они остановились, беззвучно переговорили друг с другом, словно их прервали, и продолжили. На их полупрозрачных доспехах нельзя было разглядеть никакой маркировки. И были другие, едва видимые фигуры намного меньших размеров. Сервиторы. Люди. Они все двигались по оживленной палубе.
Якодос не верил в призраки. О них часто упоминалось в историях его детства, таких далеких сейчас, но годы службы Золотому Трону научили его, что духи и призраки нереальны. Демоны и твари варпа были осязаемыми существами, они могли быть уничтожены болтером и цепным мечом или, в крайнем случае, подходящими словами тех, кто прошел соответствующую подготовку. Но призраки?
И тем не менее, здесь были они, прямо перед его глазами. Полупрозрачные, серебристо-серые и похожие на дымку существа, которые непрерывно двигались по инжинариуму. Ни один из них не замечал Звездных Драконов и инквизитора, похоже, они были сосредоточены на своей работе. До Якодоса со всех сторон доносились литании: его боевые братья бормотали их, пытаясь восстановить свою веру, которая в ходе этой операции много раз была поколеблена.
Несмотря на призраков или чем бы они ни были, инжинариум производил впечатление такой же заброшенности, как и остальное пространство «Проклятая вечность». Сделав несколько шагов вперед к вершине лестничного пролета, который спускался к центру, Якодос поднял руку в перчатке. Она прошла сквозь туманную форму одного из призрачных Адептус Астартес. Рука не встретила сопротивления. Фигура просто замерцала, ненадолго колыхнулась, после чего преобразовалась и продолжила свои дела, словно ничего не произошло.
