В других отношениях робот был более общительным. Он выполнял все приказы, которые не требовали, чтобы он говорил или сообщал информацию. Вскоре Элвин обнаружил, что может управлять им мысленно, как роботами в Диаспаре. Это был большой шаг вперед, а несколько позже существо (трудно было считать его просто машиной) позволило Элвину смотреть его глазами. Казалось, робот ничего не имел против такого пассивного общения, однако неизменно пресекал любые попытки установить более близкие отношения.
Хилвара робот совершенно игнорировал: не выполнял приказов, и мозг его был полностью закрыт для прощупывания. Поначалу это немного разочаровало Элвина, который надеялся, что большие возможности Хилвара помогут ему взломать этот драгоценный сундук скрытых воспоминаний. Только гораздо позднее он осознал преимущество, когда слуга подчиняется только одному хозяину.
Из всех членов экспедиции хуже всех относился к роботу Криф. Возможно, он вообразил, что у него появился соперник, либо из принципиальных соображений не одобрял все, что летает без крыльев. Когда никто не видел, он несколько раз атаковал робота, но тот еще больше взбесил его, потому что не обратил на него никакого внимания. Постепенно Хилвару удалось успокоить Крифа, и когда они возвращались обратно на вездеходе, тот, казалось, смирился с судьбой. Робот и насекомое сопровождали машину — каждый со стороны своего хозяина — и каждый делал вид, что не замечает соперника.
Когда машина вплыла в Эрли, Серанис уже ждала их. Элвин подумал, что этих людей удивить невозможно. Связь, существовавшая между умами, держала их в курсе всего, что происходило в стране. Интересно, что они думают о приключениях в Шалмиране — ведь весь Лис уже должен знать о них.
Серанис показалась ему более обеспокоенной и неуверенной, чем обычно, и Элвин вспомнил, что ему предстоит сделать выбор. События последних дней так взолновали его, что он совсем забыл об этом: он вообще не любил волноваться о будущем. Но будущее наступило, ему нужно было решать, в каком из двух миров он хочет жить.
Серанис взволнованно заговорила, и Элвину вдруг показалось, что планы, которые Лис строил в отношении его, провалились. Что же происходило здесь в его отсутствие? Ходили ли разведчики в Диаспар, чтобы вступить в связь с мозгом Хедрона, и удалось ли им выполнить задание?
— Элвин, — начала Серанис, — есть многое, о чем я тебе раньше не говорила, но ты должен об этом узнать, чтобы понять наши действия.
Ты знаешь одну из причин изоляции наших двух рас. Страх перед Завоевателями, эта мрачная туча в глубинах памяти каждого человека, заставил твой народ отвернуться от мира и погрузиться в собственные мечты. Здесь, в Лисе, этот страх никогда не был так велик, хотя мы вынесли бремя последней атаки. Наши действия были более обоснованы, и то, что мы делали — мы делали с открытыми глазами.
Давным-давно, Элвин, люди искали бессмертия и наконец достигли его. Они забыли о том, что там, где нет смерти, нет и жизни. Возможность вечной жизни устраивает отдельного человека, но приводит к вырождению расы. Мы уже давно отказались от личного бессмертия, а Диаспар все еще верен этой иллюзии. Поэтому пути наши разошлись и не должны встретиться снова.
Элвин в глубине души ожидал этого, но удар оказался слишком тяжелым. Хотя его планы еще не оформились, Элвин отказывался признать свое поражение и поэтому слушал Серанис невнимательно. Он понимал и запоминал все, что она ему говорила, но в то же время думал о возвращении в Диаспар и о том, какие препятствия ждут его на пути домой.
Серанис была явно подавлена. В голосе ее звучала мольба, и Элвин понял, что она обращается не столько к нему, сколько к своему сыну. Она знала о понимании и привязанности, возникших между ними за время, которое они провели вместе. Хилвар смотрел на мать не отрываясь, и в его взгляде Элвин прочел не только тревогу, но и осуждение.
— Мы не заставляем тебя поступать против воли, но ты должен хорошо понять, что произойдет, если наши народы встретятся снова. Между нашими культурами такая же огромная пропасть, как та, что разделяла Землю и ее колонии в прошлом. Подумай об этом, Элвин. Вы с Хилваром сейчас одного возраста. Но настанет время, мы умрем, а ты еще сотни лет будешь по-прежнему молод. А ведь это только первая твоя жизнь в бесконечном ряду существований.
В комнате было так тихо, что Элвин слышал странные, печальные крики животных, доносившиеся с полей за деревней. Наконец, он проговорил почти шепотом:
— Чего же вы хотите от меня?
— Поначалу мы хотели предоставить тебе право выбора: оставаться здесь или вернуться в Диаспар, но сейчас это невозможно. Слишком многое случилось за это время, и теперь не тебе решать. Ты пробыл здесь недолго, но доставил нам много хлопот. Нет, я тебя не виню. Я знаю, ты не хотел причинить вред. И все же лучше было бы предоставить существа в Шалмиране их собственной судьбе.
Что же касается Диаспара, — сказала Серанис с раздражением в голосе, — слишком многие знают, куда ты пошел: мы не сработали вовремя. Важнее всего то, что исчез человек, который помог тебе найти Лис. Его не нашли ни Совет, ни агенты, и он представляет потенциальную опасность для нас. Не удивляйся, что я тебе все это рассказываю, мне это ничем не грозит. Боюсь, нам осталось только одно: мы должны отправить тебя обратно в Диаспар, предварительно изменив твою память и вложив в нее ложные воспоминания. Не волнуйся, они будут сделаны настолько хорошо, что когда ты вернешься домой, то ничего не будешь помнить о нас и ничего не заподозришь. Ты будешь вспоминать о довольно неинтересных и опасных приключениях в мрачных подземных пещерах, где постоянно рушатся своды. И будешь знать, что выжил ты только потому, что ел невкусные коренья и утолял жажду из родников. До конца жизни ты будешь уверен, что это правда, и все в Диаспаре поверят твоему рассказу. В нем не будет никакой тайны, и он не сможет вдохновить новых путешественников. Они будут уверены, что знают о Лисе все.
Серанис умолкла и бросила на Элвина тревожный взгляд.
— Нам очень жаль, но так нужно. Прости нас, пока ты еще все помнишь. Ты можешь не согласиться с нашим решением, но нам известно многое, что скрыто от тебя. По крайней мере ты ни о чем не будешь жалеть, так как будешь уверен: ты узнал все, что можно было.
Элвин задумался. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь примириться с образом жизни в Диаспаре, даже если убедит себя, что за стенами города нет ничего достойного внимания. Более того, ему не хотелось проверить это на деле.
— Когда я должен подвергнуться этой… процедуре? — спросил Элвин.
