— Атака… Несущие Слово…
— Даже они не столь самонадеянны, чтоб попытаться совершить такое нелепое самоубийство, — прогрохотал Асторат, — Сынов Лоргара, да будут они прокляты, здесь нет. И никогда не было.
Рафен развернулся к нему, все его подозрения зазвенели в голове подобно трубе.
— Ты, — он указал на старшего капеллана, — ты солгал. Не было штурма Регио.
— Уловка моей роли, — признал воин, внимательно наблюдая за ним, — немножечко театра, чтоб я мог получить то, что нужно.
— Взрыв, платформа… ты сам это подстроил. Заряда было достаточно, чтоб повредить платформу, но мало, чтоб пробить твою броню…
Он покачал головой.
— Зачем ты это сделал, палач? Если бы у тебя не получилось, ты бы убил нас обоих!
Тусклые глаза Астората встретились с его взглядом.
— Тебе еще не пришло время умирать, Рафен. Я сделал то, что сделал, чтоб изолировать тебя. Я хотел узнать тебя… и легче предугадать сущность души воина, когда его внимание отвлечено.
Рафен помрачнел, в нем росло раздражение.
— Значит, твое маленькое представление подошло к концу? Ты получил, что хотел от меня?
— Я принял решение, — ответил Асторат, когда топор упал в поджидающие его руки. В следующую секунду он напал, дикое рычание сорвалось с его губ.
Боевые рефлексы возобладали над Рафеном и он достал свой пистолет за долю секунды, вторая рука схватилась за рукоять боевого ножа, покоящегося в ножнах вдоль спины. Он один раз выстрелил в старшего капеллана, целясь вниз, чтоб ранить и замедлить его.
Но он вполне мог бы и закричать о своих намерениях. Асторат махнул топором и с резким звуком прервал полет болта, снаряд не причинив вреда взорвался в земле. Рафен нырнул в другую сторону, когда плавная, быстрая дуга орудия рассекла пространство где он только что стоял и перекатился, перекувырнувшись над красной землей и наполовину засыпанными камнями. Старший Капеллан не терял времени, отпихнув сломанный валун невысоко подпрыгивать, махнув Топором Палача. Рафен знал, что не сможет отразить удар и сделал обманное движение, отчаянно пытаясь увеличить дистанцию. Топор Астората расколол камень надвое где он стоял — и тем не менее другой воин уже был на ногах, не пропустив удара. Рафен умудрился скрестить свой боевой нож с лезвием врага и там, где ударились фрактально заточенные кромки, раздался металлический скрежет. Удар был столь силен, что резонировал в руке Кровавого Ангела и пустил уколы острой боли во все суставы.
У него был болт пистолет, и он мог выстрелить. С близкого расстояния, если он будет достаточно хитер и если ему повезет, Рафен сделает смертоносный выстрел в лицо Асторату — но он не мог себя заставить исполнить такое.
— Прекрати это! — Выплюнул он. Другой воин зарычал и пихнул топор вперед. Серповидное лезвие ударило Рафена в челюсть и заставило пошатнуться. Он ощутил, как во рту вспенилась кровь и как в глотку попали осколки зубов.
Асторат наконец-то сделал паузу, почти неторопливо меняя хватку. Он готовился нанести смертельный удар.
— Через секунду, — ответил он.
— Ты не имеешь права так поступать, — сказал Рафен, выплевывая сгустки крови на землю.
— У меня есть такое право, — холодно ответил Асторат.
— Я не умру на радость тем, кто сомневается во мне! — С вызовом заорал Рафен.
— Может быть, в тебе и нет той слабости, которая испортила твоего брата, — сказал старший капеллан, — но в тебе притаилась такая же сильная ярость, как и твое отрицание. Я вижу ее. Я чувствую ее в тебе.
Он размахнулся, топор загудел.
— Не бойся. Я все сделаю быстро. Ты закончишь свою жизнь с достоинством.
— Ты ошибаешься, — Рафен покачал головой. — Я хозяин своей собственной воли! Ярость и жажда не управляют мной!
Асторат атаковал снова, рубя его, буря ударов обрушилась на Рафен. И снова он мог только защищаться и стараться остаться в живых еще на несколько секунд. Злость топила его словно наводнение.
— Я вижу ее, — рычал Асторат, — ты не можешь спрятать ее от меня, брат. Прекрати притворяться, что ты контролируешь ее и подчинись ярости!
И на мгновение, он захотел так поступить. Было так просто ее выпустить, открыть врата злобы. Позволить пламени расти и ширится, пока оно не поглотит его.
Он жаждал вступить в бой.
Но я взглянул в пропасть и мое будущее не там.
Рафен поднял голову и подчеркнуто отбросил пистолет в сторону. Затем, взмахом кисти откинул в песок свой боевой нож, куда тот воткнулся по самую крестовину.
— Ты хочешь моего гнева, моей ярости? — Рафен покачал головой. — Я не покажу ее тебе, Асторат. Я не позволю тебе успокоить себя ложью, что ты прервал мою жизнь, спасая меня от генного проклятья. Если хочешь прикончить меня, тебе придется это сделать хладнокровно.
Он упал на одно колено и встал в позу кающегося, склонил голову, перекрестив руки в знаке аквилы. Рафен взглянул на землю, теряясь в мириардах красных песчинок.
Сангвиний, я доверяюсь тебе, как всегда поступал. Моя судьба в твоих руках.
Поначалу было тихо, затем появился свист рассекаемого воздуха, когда топор стал падать к обнаженной шее. Рафен не закрыл глаза. Он желал смотреть, до самого конца.
Лезвие топора опускалось медленно и по покалыванию кожи, Рафен ощутил неимоверно острую режущую кромку, которая остановилась там. Линия обжигающего холода, где были рассечены нервы, затем горячая боль пролившейся крови — все это от одного простого прикосновение Топора Палача.
Тень мелькнула на красном песке, и после долгой паузы Рафен осмелился поднять глаза. Он остался один.
У Рафена ушел час или около того, чтоб дойти до стен Регио, и за все время он не увидел ни одной живой души. Рана на задней поверхности шеи начала затягиваться, пока клетки Ларрамана делали свою работу, но острая боль говорила ему о том, что с этого дня у него там останется шрам, безупречная линия поврежденной плоти ниже черепа.
Начался рассвет, когда стража заметила его появление в пустыне, и у Врат Скитальца его встречал брат Криксос.
— Рафен! — Его изучали ничего не выражающие линзы шлема технодесантника. — Мы боялись, что ты погиб из-за несчастного случая с платформой!
— Несчастного случая, — повторил Рафен, — да.
— Как ты выжил?
— Старая сеть туннелей, влагонакопительный колодец… — Он сделал паузу, обдумывая, что сказать дальше. — Меня направили.
— Хвала Богу-Императору и Сангвинию, — ответил Криксос, — Примарх наблюдает за нами.
Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам.
— Корабль старшего капеллана, катер… Он все еще здесь?
