«Вроде меня».
Каминоанцы очень не любят находиться далеко от дома. Ротана, если судить по галактическим масштабам, находилась от Камино не дальше броска камня. Он отметил для себя проверить этот след после «АраМеда».
— Сэр, не хотели бы вы сделать инвестиции? – спросил продавец.
Фетт всегда осуществлял сделки с акциями через своего бухгалтера, нимбанеля Питха, который умел отмывать деньги и стирать аудиторские следы почти так же хорошо, как сам Фетт. В конце концов, бессмысленно иметь бухгалтера умнее тебя. Но даже охотник за головами может иметь склонность к импульсивным покупкам.
Он вытащил кредитный чип. – Я возьму пятьдесят тысяч акций «СтериПак»
— Они производят боевую экипировку, — сказал продавец. Его неподвижный взгляд подсказал Фету, что ему редко доводилось продавать акции на сто тысяч кредитов одной сделкой, а его рука обхватила чип так, как будто тот собирался сбежать. — Ожидаете войну?
— Всегда. И никогда не бываю разочарован.
Фетт направился к скудно обставленной квартире, которую он купил год назад – вложение в имущество, которое единственный раз в жизни не принесло быстрого дохода. Тарис не являлся быстро растущим рынком недвижимости, но относительная уединенность стоила расходов.
«Итак, кто–то отправил Ко Саи домой по частям».
Датчики его шлема засекли человека, идущего за ним на одном и том же расстоянии.
«Каминоанцы могли без труда произвести некоторые исследования полученных частей тела, и выяснить, откуда прибыли посылки».
Преследователем оказалась молодая девушка – примерно восемнадцать лет – с темными вьющимися и коротко подстриженными волосами. На ВИДе[5] он видел ее изображение, переданное от голокамеры заднего вида. И хотя у нее на бедре у нее висел бластер в кобуре (а кто в эти дни ходит безоружным?), она не выглядела ни местной, ни враждебной. Она была облачена в серую броню, нагрудная и наспинная плиты которой были похожи на мандалорскую, но без эмблем или отметок.
«Но она шла за мной. Я в этом уверен».
Итак… если каминоанцы знали, кто захватил Ко Саи, у них было очень серьезное основание не преследовать похитителей. И ее исследования нигде не всплыли.
Фетта беспокоило, когда он не мог понять мотивов. У каждого есть мотив.
Завтра он направится на Рунадан, а также позвонит Питху. Он должен привести свое имущество в порядок, на тот случай, если он проиграет гонку со временем.
«И что мне делать с моим имуществом?»
Фетт всегда думал, что когда–нибудь он узнает это, пока это «когда–нибудь» не приблизили плохие новости. Позади него, девушка ускорила шаг и нагнала его, подойдя достаточно близко, чтобы коснуться.
Прежде чем она это сделала, он развернулся и встал на ее пути, раздраженный. Девушка не испугалась. Она смотрела в визор его шлема так же, как это делал Бевиин, что само по себе было необычным.
— Ты – Боба Фетт, — сказала она.
— У тебя хорошее зрение.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Что бы это ни было, тебе не хватит денег, чтобы меня нанять.
— А тебе хватит денег, чтобы нанять меня?
На секунду Фетт подумал, что он ослышался, но она вытянула сжатый кулак ладонью вверх и разжала пальцы, показав плоский диск, сделанный из блестящего камня, переливавшегося золотым, красным, синим и фиолетовым. На одном крае диска было просверлено отверстие, через которое проходил кожаный шнур.
Это был драгоценный камень под названием «сердце огня». Он знал это, поскольку подарил такой камень Синтас Вел, когда они поженились. Такие камни добывались на ее родной планете, Киффу. Ему тогда было шестнадцать лет, а Синтас немного больше.
НЕТ: он подарил ей именно этот камень. Это была та самая драгоценность. Он видел его край, с резьбой, похожей на плетеный шнур.
«Четыре линии мандалорской свадебной клятвы, которую мы не поняли. Она сказала, что в этом камне будут навечно связаны часть моей и ее души».
«Вечность» составила три года. Они расстались, когда Айлин не было еще и двух лет. Когда Айлин было шестнадцать, Синтас отправилась на охоту за кем–то и не вернулась.
«Именно поэтому моя собственная дочь хочет меня убить».
— Где ты это взяла? – спросил он, приложив все усилия, чтобы голос звучал спокойно. Было ясно, что девчонка знала, что он опознает камень. Не было смысла блефовать. И не было необходимости.
— От человека, который убил твою жену, — сказала она. – Твоя дочь должна мне вознаграждение. И я точно знаю, где она сейчас.
Карточный бар, проспект Голубого Неба, Коронет
«Различие заключается в поведении», решил про себя Хэн.
Он сидел в баре и смотрел в окно, высматривая Лею через расчерченное дождем транспаристальное окно. До этого он думал, что, в конце концов, его узнают, но когда он привык не привлекать внимание и не двигаться широкими шагами, и начал ходить как обычный человек, копируя походку других пешеходов и расслабив плечи – его, похоже, никто не замечал.
Он стал выглядеть обычным жителем Коронета, коротавшим время за кружкой кафа. Позади него, на стене висел головизор, по которому сейчас шли новости. Обычно он воспринимал их просто как часть окружающего шума, но в данный момент он, даже через шипение пара от кафоварки в баре, ясно услышал слова о бомбе и кореллианцах.
Как и остальные в баре. Наступила тишина. Персонал даже отключил кафоварку, и все развернулись, чтобы посмотреть сводку новостей.
Переданные с Корусканта кадры произошедшего были ужасны: одна летающая голокамера показывала разбитый фасад отеля, где на на дюрасталевой арматурной проволоке свисал кусок пермабетона, на котором крепились остатки названия, буквы «ЭЛИ…». Другая голокамера уровень за уровнем опускалась ниже ко дну городского «каньона», по мере спуска степень разрушения уменьшалась, но затем была показана ужасающая картина того, что, в конце концов, упало на землю: спидеры, обломки зданий, тела…
Хэн Соло, привыкший к войне, отвел взгляд и закрыл глаза.
Ошеломленная тишина сменилась шумной дискуссией незнакомых людей, которых свело вместе общее возмущение.
— Мы не делали этого, — слышался женский голос.
— Мы сражаемся честно.
— Если бы мы хотели бомбить Корускант, мы бы использовали флот.
— Они обвиняют нас. Почему? Неужели они до сих пор нас не знают…
Нет, терроризм был не в стиле Кореллии. Разумеется, военные диверсионные акты имели место, но кореллианцы стремились четко отделять тех, кто являлся допустимой целью, от тех, кто не должен ей быть. Хэн задумался о том, не был ли этот взрыв скользкой частью тайных операций Корусканта и Альянса в целом, целью которых было четко разделить стороны конфликта, совершая теракты против своих же граждан.
