Псайкер оттолкнул мысль. Это прошло, теперь имели значение последствия событий.
Дагган первым заговорил в ответ, его невыразительный, механический голос, шипел от враждебного раздражения.
— Как вы допустили это? Лакей Ордоса командует военным кораблем Астартес и когортой боевых братьев?
— Стиль принял команду, когда «Беллус» была вне контакта с нашими астропатами, — заметил Данте. — Считается, что он спланировал смерть моего избранного представителя, Верховного Сангвинарного жерца Гекерса, и затем укрепил свое влияние на команду.
Орлок был пепельно-бледен.
— То, что эти порченные ублюдки посмели осквернить память о Сангвинии дешевыми копиями… Это наполняет меня таким отвращением, что я не могу найти слов его выразить!
— Я согласен, — сказал Сет, — но мы должны быть благодарны. Несмотря на ошибки суждения, дело было сделано. Воины лорда Данте разгребли бардак, который устроили. И Кровавые Ангелы в этой сделке заплатили цену за свою слабость и гордыню.
Глаза Мефистиона сузились после открытого оскорбления в словах Расчленителя, но он увидел, что командующий никак не отреагировал.
— Правильно, что вы раскрывали нам всю суть Данте, — сказал Армис. — То, что некоторые могут посчитать лишь делом Кровавых Ангелов, на самом деле куда больше. Сангвиний отец всем нам, а не только Первому Основанию Ваала. Посягательство на его величие — нападение на всех его сыновей.
— Но мы собраны здесь не поэтому, — сказал Сентикан. — Наш кузен Данте не призвал бы нас на Ваал, чтобы он мог поговорить об этом, словно гражданин улья, искупающий вину перед уличным проповедником.
Другой Магистр кивнул.
— Это так, — Данте протянул руки, охватывая всех Магистров и представителей, тех кто говорил и тех, кто молчал. — Кровавые Ангелы первые среди Астартес. Мы занимаем почетное место, мы прокладываем путь, по которому следуют другие. Это можно сказать о каждом из вас. Наше происхождение можно проследить до Ереси и Великого Похода, даже прежде рождения нашего примарха, к началу Эпохи Империума. Такому великому наследию нельзя позволить колебаться. Кровавые Ангелы должны выжить. Они должны жить и встретить день, когда встанет рассвет окончательной победы человечества, так, чтобы Император мог взглянуть на нас, когда Он поднимется с Золотого Трона.
— Но ваше безумие сделало вас открытыми для нападения, для унижения, — сказал Дагган. — Если все как вы говорите, то Кровавые Ангелы стоят над пропастью.
— И одного толчка может быть достаточно, чтобы они вымерли, — вмешался Сет. На его губах появился призрак холодной улыбки. — Каково это вкус, Данте? Какого это для наследников великого и благородного IX легиона, быть так близко к уничтожению? — он фыркнул. — Ручаюсь — я один это знаю.
— Кровавые Ангелы должны выжить, — повторил Данте. — И поэтому, кузены, вы здесь. У меня есть смелая просьба, с которой я хочу обратиться от имени нашего господина и линии крови Ваала.
Затененное лицо Сентикана стало жестким.
— Говорите.
Данте выпрямился в полный рост, и Мефистион видел, как он охватил своим благородным взглядом каждого воина в зале, по очереди встречаясь с ними глазами.
— Чтобы вернуть Кровавым Ангелам силу и стабильность, у меня есть новый набор посвященных и боевые братья возвышенные раньше срока, но мне нужно больше. И для этого я обращаюсь к вам. Кровавые Ангелы нуждаются, в десятине людей каждого из Орденов приемников. Ваши только что принятые новички наполнят наши истощенные ряды, — он раскрыл руки и протянул их ладонями вверх, копируя резьбу с Великим Ангелом на стенах придела. — Я прошу во имя Сангвиния.
Слова Магистра погрузились в тишину, а потом зал взорвался голосами заговоривших разом Астартес.
НИНИК ОТНЕСЛА пузырек крови Цека квадратному слуге техноповелителя и приставила его к открытым губам маски на переднем боку. Машина, жадно присосалась к трубке и быстро опустошила ее. Фенн сделал кислое лицо, но Кровавый Ангел проигнорировал раба.
Он посмотрел на Серпенса.
— Я использовал собственную вита в качестве базового образца в предыдущих итерациях. Это дало лишь незначительные улучшения. Недостаточно чтобы преодолеть неудачи репликации.
— Возможно так, — сказал магос, — но без помощи фильтрации и процесса оздоровления, которые я разработал, — Серпенс приосанился. — Я составил противомутаген, который блокирует деградацию клеточного воспроизводства и рекурсивные дефекты. Мы применим и то и другое.
Цек принял это с кивком. Он знал, что такие вещи теоретически возможны, но до сих пор наука об этом была вне его досягаемости. Если Серпенс был столь же хорош на деле как на словах… Кровавый Ангел нахмурился. То, что произойдет в следующие несколько минут, будет пробным камнем. Он бросил взгляд на Фенна. Скоро они узнают, было ли его согласие допустить магосов в их круг ошибкой или нет.
Коробка-сервитор забулькала, из губ маски донесся мелодичный перезвон. Ниник протянула руку перед машиной и та выплюнула другой пузырек. Жидкость внутри был густой, сиропообразной, темного цвета. Серпенс взял ее у женщины с каким-то пылом, держа пузырек перед светом, он изучал консистенцию. Ученый облизывал губы, похоже, не сознавая это.
На его лице появилось выражение, которого Цек никогда прежде не видел, противоречащее обычно неизменно серьезному виду Серпенса. Страсть.
— Кровь, кровь ключ ко всему, — пробормотал Серпенс. — Я слышал, что в обрядах посвящения вашего Ордена, каждый ваалец принимает крошечную долю крови самого Сангвиния, верно? — он встряхнул пузырек, наблюдая за движением жидкости внутри, — В этой крови, вашей крови, лорд Цек, частица примарха. А примарх генетический сын Императора, таким образом, его кровь содержит частицу Повелителя Человечества, — он выдохнул сквозь зубы. — Это дистиллят величия, друг мой. Сущность совершенства, если бы только можно было раскрыть его.
Серпенс моргнул, как будто внезапно вспомнил где он, повадки магоса вернулись к его обычной легкой улыбке.
— Начнем?
Цек махнул в сторону зиготных резервуаров.
— На ваше усмотрение.
— Милорд, мы не должны идти дальше! — выпалил Фенн. — Мы не знаем что произойдет!
— Именно, — ответила Ниник. — Но наука — поиск знания, раб. Если мы позволим невежеству ослепить нас, мы добровольно двинемся в сторону Эпохи Раздора и тьме Древней Ночи!
Губы раба дрожали, и Цек бросил на него спокойный взгляд.
— Верно, Фенн. Мы должны это сделать, — апотекарий вздохнул и ощутил, как суждение утверждается в нем. — Мы не можем колебаться в нашем плане. Уверен, что, в моих руках спасение Кровавых Ангелов. Я не могу отвергнуть этот зов, — он повернулся и кивнул магосу. — Продолжайте.
