Он отодвинулся и отступил, греясь в лучах Красного Грааля, позволяя им омыть себя. Цек сжал фиал в руках, все сомнения рассеялись. Он чувствовал, себя так, будто может сразиться с тысячей противников и справиться с любой задачей.
— Старший!
Голос был резким и жестким. Цек моргнул и увидел в свете лампы фигуру в наполовину красной, наполовину эбеновой силовой броне.
Ридай.
Сангвиновый Ангел шагнул из входной ниши, и привлек внимание стражей.
— Я следовал за вами, — объяснил он. — Ваша попытка скрыться провалилась, Цек, — Ридай покачал головой. — Ваше поведение непростительно. Лорд Данте услышит об этом.
Цек шагнул к космодесантнику, охваченный внезапным гневом.
— Ты смеешь судить меня, щенок? Ты ничего не знаешь о моей борьбе и дарованном мне зове примарха.
— Однако, вы должны подчиняться приказам… — Ридай осекся, впервые заметив фиал. — Что это? — потрясенно сказал он, — Во имя Ангела! Что вы взяли? — Сангвиновый Ангел шагнул вперед и схватил Цека за руку. — Вы не можете…
Вспенившийся гнев нашел внезапный выход и Цек ударил Ридая, выбросив кулак в шлем космодесантника. Захваченный врасплох, Астартес сдвинулся к рубиновому помосту.
— Ты не имеешь никакого права судить меня! — проревел Цек. — Никто из вас не имеет права!
Он ударил снова и снова, сбивая костяшки о броню воина. Его кулаки звенели о керамит. Каждый удар ощущался сильнее, лучше, приносил больше удовольствия, чем предыдущий.
— Старший, не вынуждайте меня поранить вас! — Сангвиновый Ангел выдерживал удары, не сопротивляясь. — Прекратите это немедленно.
— Прекратить? Прекратить? — Голос Цека поднялся. Он почерпнул силу из присутствия Грааля и выплюнул смех. — Я зашел слишком далеко, чтобы остановиться теперь, разве ты не понимаешь? Я за точкой невозврата! Ничто не может остановить меня!
Ридай сделал неловкое движение, широкий удар, который должен был сбить апотекария на пол, но Цек крутанулся и дал космодесантнику злой толчок, так что воин потерял равновесие. Ботинок капитана скользнул за линию стеклянной плитки, бдительные машины илоты повернулись к нему лицом. Прежде, чем он смог вскрикнуть, стражи выполнили свой запрограммированный долг.
Как один, они раскрыли руки и поразили Ридая потрясающим каскадом болтерного огня.
Цек бросился прочь, шатаясь от зловония новой горячей крови смешавшегося с ароматом древней вита.
ЗВОН сигнального колокола привлек внимание Рафена к валетудинариуму в атриуме. Он был рядом; направлялся в казармы для последней на сегодня трапезы, когда его настиг звук. Это не учебная тревога и не тренировка. Никто не посмел бы сделать такое, пока в крепости заседает конклав.
Он вошел и увидел брата Корбуло. Белые одежды покрывали красные пятна разных оттенков. Свежий запах крови Астартес вызвал из памяти образы сражений и павших братьев. Рафен отбросил мысли и шагнул вперед.
— Вы ранены, лорд?
Корбуло повернулся к нему с серьезным выражением лица.
— Не в этот день, Рафен, — он кивнул в сторону окна медицинской ячейки.
Внутри апотекарии и рабы аккуратно готовились снять пластины красно-черной брони с изломанного туловища, которое лежало на поддерживающей раме.
Рафен запомнил эту броню и прикрепленные к ней боевые отличия, с первой встречи собрания.
— Ридай? — доспехи Астартес сплошь усеивали кратеры от выпущенных в упор болтов. Корбуло серьезно кивнул.
Вопросы, «как» и «почему» на долгие секунды застряли в горле, прежде чем топот ботинок объявил о прибытии новых людей привлеченных гудением колокола. Двигавшийся впереди закутанный лорд Сентикан молча вошел в комнату и резко остановился. Рафен не мог видеть его лица, но услышал тихий вдох Магистра.
— Что это значит? — сказал Сангвиновый Ангел.
Его хладнокровие заставило Рафена напрячься.
Корбуло вздохнул.
— Тревога в Часовне Красного Грааля. Я пошел выяснить обстановку, лорд. Когда прибыл, то нашел брата капитана Ридая на полу. Очевидно, он пересек сторожевую линию, шагнул прямо под оружие сервиторов, защищающих священную реликвию.
— Он не сделал бы такого, — ледяным тоном ответил Сентикан. — Мы уважаем запреты Кровавых Ангелов! Он не вошел бы в часовню без разрешения!
— Поступить так без сопровождения жреца — смерть, — сказал Рафен. — Он знал это.
Синтикан бросил на взгляд на одного из своих сопровождающих, когда тот приблизился.
— Магистр, лорд Данте и его библиарий здесь. Другие находятся в пути, — он указал на потолок и вокс-реле на стенах. — Колокол, сэр. Они все услышали колокол.
Запоздало, Корбуло проговорил команду в вокс на запястье, и звон прекратился. Синиткан протолкнулся мимо него, чтобы пристально взглянуть через окно медицинской ячейки.
— Что они делают? — воскликнул он. Впервые, Рафен услышал открытый гнев Сагнвинового лорда.
— Синтикан.
Вошел Данте, его лицо было мрачным.
— Да — Сагнвиновый Ангел обернулся и пронзил взглядом коллегу Магистра.
— Вы прикажете вашим апотекариям немедленно прекратить работу, кузен, или я разорву их на куски!
Данте не размышляя кинвул Корбуло.
— Сделай как он говорит.
— Да, лорд, — Кровавый Ангел скользнул в палату через мембранную дверь.
— Он все еще может быть жив, возможно, в исцеляющем трансе, — начал Рафен. — Транс мог спасти его жизнь.
— Нет, — покачал головой Мефистион, его взгляд стал отсутствующим. — Брат Ридай ушел. Его дух оставил тело, чтобы присоединиться к Великому Ангелу.
Сентикан угрожающе шагнул к псайкеру.
— Если я заподозрю, что вы используете свой колдовской взгляд, чтобы увидеть плоть моего родича, то я вырежу ваши глаза, библиарий!
— Я лишь хотел уловить отражение его последних мыслей. Может быть, узнать, что с ним случилось.
Данте покачал головой и положил ладонь на руку товарища.
— Это не наше дело, тревожить мертвых Сангвиниевых.
— Никто не коснется плоти нашего павшего, — прорычал Сентикан. — Если не хочет к нему присоединиться.
Рафен оглянулся на тело. Капюшоны, шлемы, которые они никогда снимают. На миг он снова задумался, что же Сангвиниевые Ангелы прячут от Галактики. ? Он чувствовал, как его раздирают два стремления, одно к скорбной тропе, другое к пронзительной и злой уверенности. Он твердо знал, что возвращение теперь будет означать смерть. Он не лгал Ридаю, когда сказал, что пошел за точку невозврата. Цек поднял капсулу, свет биолюмов мерцал сквозь жидкость внутри. Здесь. Здесь мое рвение во плоти.
