— Надо полагать, он потерял карту или перепутал север с югом.
— Мой Адвокат?
— Мне только что сообщили, что он двигался на юг, проходя в день больше двадцати пяти миль, и направлялся в глубь Карадука. К Вестфаллену, возможно.
— Эрин, я могу заверить вас, что…
— И он должен был добраться туда… сейчас прикинем… Дней двенадцать или даже четырнадцать назад, я бы сказала. Как раз столько времени нужно, чтобы проплыть от Вестфаллена до Эсторра, если ты вынужден бежать.
— Мой Адвокат, если вы обвиняете меня в…
— Ах, молчи! Твои протесты так скучны! Возможно, ты слышишь, о чем говорят жители Эсторра, канцлер Коройен. И я уверена, что они подтвердят все, чего ты пожелаешь. Но я вижу и слышу все. И я никогда не забываю неповиновения или предательства. Я пойду встречать маршала-защитника Васселиса и всех тех, кого он взял с собой в столицу. И если я увижу на пристани хотя бы одного из твоих чтецов или легионеров, если я услышу хоть одно замечание насчет его веры, я тебя арестую. — Она махнула Фелис рукой. — Желаю приятно провести день.
* * *
— Левые табань, правые — на счет сорок!
Ильев потянул румпель на себя, и капер резко повернул налево. Цардитская трирема вынырнула из дыма, который валил от пылающей биремы Конкорда, направляясь прямо на них. Вражеские стрелы покрывали воду рябью и стучали в планшир.
— Правые табань, левые — на счет тридцать!
Их слаженностью можно было гордиться. Враг решил, что с его судном покончено. Однако им до этого очень и очень далеко. Триарх резко отклонил румпель от себя, поворачивая направо и уходя от триремы под острым углом. Его команда устала, они перешли все мыслимые пределы. И все равно четко исполняли приказы.
Начинался рассвет, вызывая слабое свечение тумана, который клубился над морем и поднимался высоко к небу. Повсюду видны были пожары и дым. Горящие обломки усеивали поверхность океана. Его морская пехота стояла на корме, удерживая поврежденный, погнувшийся таран над водой. Во время трех абордажей Ильев потерял семерых гребцов и двух воинов. Потери пока не стали критическими, но для последней атаки ему понадобится еще один капер.
Было очень трудно оценить успешность прорыва. Капер Ильева оказался в нескольких милях от пристани, следуя за флотилией из двадцати бирем и трирем, пытающейся уйти от осажденного острова и прорваться к эсторрской гавани. До цели под обычными парусами и на веслах можно дойти за десять дней. По мнению Ильева, это на три дня больше, чем необходимо. Окетанам надо найти где-то новые силы. Что до его отряда, то они готовы перейти на любое попутное судно.
Яростное сражение шло всю ночь. Первые стычки были легкими за счет эффекта неожиданности. Цардиты никогда раньше не видели суда окениев, но теперь они знали о них все. Тридцать каперов прошли до северной оконечности острова, нанося сокрушительные удары, пока цардиты — некоторые из них — не извлекли из этого уроков. Камни катапульт стали находить суда, вцепившиеся в цель. На лестницы выливали бочки с горящим маслом. И у каждого вражеского матроса под рукой появились луки со стрелами и меч, которыми они сражались, когда абордажная команда выбиралась на палубу.
Однако основной урон был нанесен в первый час боя. Теперь оставалось только защитить уходящую флотилию и проплыть по Тирронскому морю — а там будь что будет. Ильев шел вместе с западным отрядом кораблей, направлявшимся прямо к Эсторру. Другие плыли с восточным отрядом, гребущим к Гестерну, где, по слухам, ждала цардитская армия, которую должны были взять корабли.
Позади его капера завершала разворот вражеская трирема. На ней была свежая команда: корабль пришел с северной оконечности осадной дуги. Он быстро и уверенно двигался по небольшим волнам. Ильев тихо выругался. Трирема легко догонит флотилию. Он не может этого допустить. Командам нужен отдых и чистая вода.
Триарх посмотрел на своих гребцов, работающих на счет двадцать, чтобы держаться за задней триремой Конкорда. Туман стал немного редеть, так что он мог видеть почти все двадцать судов. Восточнее виднелись другие каперы окениев, видимо тоже идущие за кораблями окетанов. А на западе из тумана в его сторону направлялось судно, которое он так надеялся увидеть. Капер девятого отряда, который он уже готов был считать потонувшим.
— Седьмой, слушай мою команду! Мы идем еще один раз. С нами будет девятый. Вытащите нас?
— Не сомневайся, триарх, — ответил старший гребец.
Ильев кивнул.
— Спасибо, Гуннарсон. На счет тридцать. Давайте немного прибавим скорость.
Он повернул румпель, начав длинный плавный поворот, который должен сблизить их с девятым отрядом так, чтобы можно было договориться о намерениях. Ильев хотел нанести триреме достаточно повреждений и заставить врага снизить скорость — и только.
— На абордаж не идем, пехота. Уберите оружие, все решат балансировка и скорость. Не давайте тарану опускаться в воду!
— Будет сделано!
С цардитской триремы их заметили. На палубе появились лучники. Команды баллист приготовились стрелять. Ильев заметил на корме и на носу группы людей, готовых к ожидаемому тарану. Дело будет интересным. Триарх видел, как осунулись лица его гребцов, как напрягаются натруженные мышцы и из множества мелких порезов по рукам и ногам моряков течет кровь.
— Легко на тридцать, — скомандовал Ильев. — Поворачиваем.
Два капера разминулись перед неприятельским судном, идя на пятнадцати узлах. Команда Ильева пошла вдоль левого борта чуть дальше полета стрелы. Баллисты выстрелили. Он наблюдал, как болты летят по пологой дуге. Расстояние оценили правильно, направление — не слишком. Снаряды упали в море далеко позади них. Они пошли за триремой на расстоянии пятидесяти ярдов. Девятый отряд должен был повернуть раньше и раствориться в тумане, выполняя маневр, который выведет его к носу противника.
Ильев отклонил румпель, поворачивая капер. Цардиты увеличили темп гребли. Он слышал глухой рокот их барабанов. Подходя к цели с кормы, Ильев впервые заметил изъяны в конструкции цардитского корабля.
Выносная скамья для верхнего ряда гребцов чуть широковата. Крутизна дуги от кормы до ватерлинии великовата. Триарх отклонил румпель от себя, чуть изменяя направление движения.
— Слушать меня, — сказал он. — Приготовьтесь табанить, как только мы ударим. На счет сорок. Быстрый рывок, седьмой, и скоро все закончится.
Капер набрал скорость. Два бойца пошли по проходу, чтобы перенести тяжесть на нос корабля. Ильев увидел, как девятый идет наперерез противнику и круто поворачивает к носу с левого борта. Ильев был недосягаем для камней и болтов. Цардиты толпились на узкой корме, выцеливая командира. Они начали разворот налево. Барабанная дробь участилась.
