— С этим вы опоздали, — ухмыльнулся Ильев. Он еще раз подправил их направление. — Приготовиться к удару. Мы идем.
Триарх улыбнулся своим гребцам. Они сидели спиной к кораблю-цели. Ни один не попытался повернуться. Дисциплина, порядок, победа. Полетели стрелы. Ильев стиснул зубы. Два воина открыли ответную стрельбу. Стрела ударила одного из его гребцов спину, и он поник. Другой воин бросился на его место, подняв весло и оттащив тело назад. Однако он сделал это не так быстро, чтобы предотвратить столкновение весел по правому борту. Ильев повернул румпель, компенсируя внезапное замедление и поворот. На следующем гребке капер уже нанес удар.
— Держись!
Бойцы побежали обратно по проходу. Инерцией капер швырнуло на румпель цардитского корабля. Массивный, крепкий шест не был рассчитан на то, чтобы выдержать давление под таким углом. Ильев услышал, как он затрещал, ломаясь под его корпусом. Капер шлепнулся в воду, и его таран разворотил обшивку кормы.
— Назад! — крикнул Ильев.
Трирема содрогнулась и чуть повернулась на правый борт. Девятый нанес удар. Капер Ильева отошел назад.
— Чистая вода!
Опять прилетели стрелы. Они ударили в весла и руки гребцов. Ильев развернул судно.
— На счет сорок при первой же возможности. Все, седьмой. Дело сделано!
Капер быстро отошел от триремы. Ильев видел, как мечутся цардиты, пытающиеся оценить урон. У них наверняка есть другой румпель, но на его установку уйдет целый день.
С юга шли новые корабли противника. Там, где туман рассеивался, горизонт заполняли паруса. Среди них виднелись и паруса Конкорда, что говорило о масштабе прорыва. Для них теперь все зависело от собственного умения, и им приказано было замедлять продвижение и топить вражеский флот. Для Ильева и седьмого отряда окениев дело долгой ночи завершилось.
Ильев вывел капер за пределы досягаемости вражеских снарядов, а потом вернулся к флотилии. С ними шла «Гордость Кирандона». Он направился к флагману Карадука, мечтая о том, как растянется отдыхать на его палубе, пока матросы будут поднимать капер и закреплять его за кормой.
— Счет двадцать пять, — велел триарх. — Садись, пехота. Давайте отдохнем и отдадим должное нашим погибшим.
* * *
Томал Юран, бывший маршал-защитник Атрески, теперь стал фактически ее королем. Единственная мысль, которая еще могла вызвать на его лице нечто похожее на улыбку. Он отказывался сесть на трон: это походило на обман части населения, еще хранившей ему верность. Похоже, почти все его сторонники жили в Хароге. Столица — единственное место, где не было боев, если не считать той стычки со сборщиками. Она произошла всего тридцать пять дней назад, но уже казалась древней историей.
Все эти дни Юран пытался примириться с решением, которое принял, а тем временем Атреска, как он и опасался, превратилась в поле битвы. Сразу после возвращения независимости такая возможность казалась маловероятной. В Хароге царила радость, быстро распространявшаяся на окрестные районы. Люди скандировали имя Юрана и умоляли его править в качестве короля новой нации. Флаги старой Атрески гордо развевались повсюду. Даже огни на сигнальных башнях потушили.
Когда все обещанное сентором Ренсаарком, который теперь уже стал просентором, осуществилось, пять дней шли празднества. А потом армия Царда, укрепленная легионами своего нового союзника у Атрески, двинулась на запад. Единение было настолько полным, что командующие армий цардитов смогли увести на юг, к Гестерну, намного больше людей, чем они рассчитывали. Тогда Юран ожидал, что Конкорд рухнет, а новая сила будет расти — и он окажется в самом ее центре.
То время превратилось теперь в такое же смутное воспоминание, как и последняя встреча с Полом Джередом. Казначей по-прежнему не давал ему покоя. Он продолжал действовать, и известия о его делах — а вернее, о делах тех, кого он опекал, — вызывали тревогу, если, конечно, считать их достоверными. Но Томал Юран был человеком суеверным. А еще он умел читать правду по глазам людей — и не мог отмахнуться от историй, которые ему рассказывали.
Атреска пылала. На западе, юге и севере в десятках мест к небу восходили столбы дыма. И было ли это делом рук цардитов, которые грабили население или мстили за предполагаемые проступки, или же действовало сопротивление, значительно замедлявшее темп наступления, роли не играло. Результат все равно один: когда война закончится, от его страны практически ничего не останется. И теперь Юран мог только надеяться на победу цардитов, но отнюдь не мог на нее рассчитывать. Уверенность превращалась всего лишь в вероятность. Практически единственным утешением оставалось то, что он отослал из Атрески Меган. Хотя бы она уцелеет, кто бы ни победил в этой войне. Единственный сторонник Конкорда, которого цардиты не посмеют тронуть.
— Ты слишком много беспокоишься, — заявил Ренсаарк, все еще сидевший за обеденным столом.
— Вот как?
Юран отвернулся от окна галереи и краем глаза уловил свое отражение в зеркале. Он постарел. Седые волосы, запавшие потухшие глаза и обвисшая кожа не покажутся привлекательными Меган, если им доведется снова увидеть друг друга.
— В любой войне бывают неудачи, — добавил Ренсаарк.
— Моя страна стала пеплом. Все мои соседи, кроме одного, теперь мои враги. Нет уверенности в том, что наши объединенные силы прорвут оборону Нератарна. Боже Всеобъемлющий, посмотри, как долго нам пришлось пробиваться через нашу собственную территорию!
— Вот потому мы и заключили союз. — Ренсаарк расправил складки великолепной туники из тундаррской ткани. Поверх нее он носил куртку из дорогих мехов Карка, а на ногах — сандалии с золотой нитью. Богатства Конкорда, потерянные для простых граждан Атрески, стали доступны старшим командирам Царда. — Мы знали, что сопротивление будет. Потребовалось больше времени, чем хотелось бы, но мы его преодолели.
Юран вернулся к столу и взял кубок с вином. За стенами было холодно, и пламя в каминах тщетно пыталось обогреть каменный зал. Последние два дня падал первый настоящий снег дуса, так что полевые условия только ухудшатся.
— Эти места плохо подходят для того, чтобы воевать на льду и в мороз, — сказал Юран. — На равнины с плато дуют сильные ветра, снега так много, что может занести даже этот замок, а температура падает так низко, что кровь стынет в жилах. Твои и мои люди стоят под Нератарном в палатках. У врага хорошие укрепления. За их спиной ресурсы Конкорда. Нам едва хватает продуктов, чтобы прокормиться. Мы слишком много времени потратили на сборы. Если они продержатся десять дней, то смогут нас победить.
