Несущего-боль и огромного металлического паука, торчащего у него за спиной, приборы, которые резали, расчленяли и сшивали. Чудовищное удовольствие, с которым он даровал Ла'Нону конечность.
И затем, все остальное. Гибриды, собранные из различных видов, твари, которых никогда не было во плоти, собранные вместе с какой-то целью, которая всегда была выше понимания простого клерка касты земли.
Всплыло еще одно воспоминание, представляющее собой ужасающий дар этого вечно болтающего голоса. Вспомнился момент, когда Ла'Нон заговорил, на самом деле умудрившись выдавить пару слов несущему-боль, пока гуе'ла привязывали его к операционному столу.
Тау тогда спросил. "почему?". По какой причине они пришли на этот одинокий и потерянный среди звезд астероид. Дать им ложную надежду и затем пытать? Что в них было такого ценного?
Тогда несущий-боль не соврал. Он ответил Ла'Нону, что делает это не только потому, что может, но и еще потому, что это его развлекает.
После этого Ла'Нон не помнил ничего кроме криков. Перебирая ногами по изогнутому полу, он снова услышал голос в голове, который вопил от боли. Конечность выкрутилась и ударила тау по лицу, сражаясь с ним. Шок придал ему сил. Не понимая, что он делает, отрезанный от самого себя, тау эхом начал передавать свой внутренний крик. Он тянул кожу своего лица, но звук не прекращался.
— КСЕНОС! — предупреждающе зарычал Церис, когда тау пошатнулся, и по невнимательности загромыхал по куче обломков и мусора. Существо заорало, залепетало тираду на своем собственном, шипящем и несвязном языке.
Рафен уже поднял болтер, обозревая все через прицел оружия. Отслеживая цель, он перещелкнул селектор на одиночный выстрел и начал мягко нажимать спуск.
Но в следующую секунду шар сине-белого огня разорвал гнетущую атмосферу и ударил рядом с чужаком. Тау описал судорожный пируэт и шлепнулся в кровавом облачке. Рафен отреагировал, когда второй импульсный луч прошелся мимо него и треснул в наваленную кучу складских контейнеров.
— Там! — заорал Кейн, когда острые молодые глаза юнца нашли стрелявшего. Аджир послал очередь болтерных снарядов в низкую стену, на которую указывал Кровавый Ангел. Из убежища с криком выскочил другой тау, размахивая дымящимся оружием. Чужак был облачен в части доспеха песчаного цвета, который Рафен вспомнил по гипнотическим тренировочным кассетам. Но этот экземпляр был измазан темными пятнами и находился в плохом состоянии. Самым странным было то, что лицо воина было причудливо непропорциональным. Иглы и наросты хитина украшали правую сторону, и когда он кричал, воспроизводимый его глоткой шум был похож на громыхание костей.
Рафен уложил чужака единственным выстрелом в грудь. Мокрыми лохмотьями тот отлетел назад. Умирающий чужак еще подергивался, когда новый залп лучей синего огня полетел к Кровавым Ангелам. Из-за куч мусора и невидимых дверей в жилых отсеках появлялось все больше и больше существ. Они вопили и ревели. Гонимые болью, они все кричали на космических десантников. Рафен различил одно, повторяющееся снова и снова, слово. Гуе'ла. Гуе'ла. Гуе'ла.
— Чужак завел нас в ловушку! — зарычал Аджир, в его голосе явно слышался упрек.
— Нет, — проскрежетал Церис, — я бы об этом знал.
Рафен не рискнул ответить, только нахмурился и открыл огонь.
БУШУЮЩИЕ, вопящие тау, все выливались из проходов, упавших куч обломков и из сломанных жилищных капсул. Некоторые были солдатами — так называемые "воины Огня", — своего рода линейная пехота в своей странной, прямолинейной броне, — но большая часть состояла из гражданских, работников и мирных жителей. У многих было оружие, несомненно, добытое у павших или украденное из оружейной, или как там бы не назывался гарнизон у ксеносов. Скрипучий визг импульсных разрядов эхом отражался от стен огромного, овального зала, четкие линии совершенных разрядов молний били в землю и сверкали.
Кровавые Ангелы Рафена разделились, двигаясь от укрытия к укрытию, подбираясь к врагу. С механической точностью они вошли в сражение, готовые нести смерть атакующим. Тяжелый рык болтеров вступил в схватку с визжащим оружием чужаков. Периферийным зрением сержант увидел Пулуо. Тот расставил ноги, чуть согнулся от веса тяжелого болтера, и открыл огонь. Каждый выстрел сопровождался крестообразной вспышкой огня из пламегасителя оружия, огромные медные гильзы вылетали из эжектора фонтаном металла, карающая волна снарядов охватывала все вокруг, пока космодесантник медленно поворачивался на месте, и разрывала все попадающееся на пути дуги огня. Не защищенные тау, попавшие в зону обстрела, теряли конечности или взрывались ошметками мяса, солдаты-ксеносы падали на землю и выли, если их не убивало попаданием.
Одного оружия Пулуо уже было достаточно, чтобы навести на врага страх перед Богом-Императором, но тау продолжали появляться. Рафен никогда прежде не сталкивался с ними и все познания о них он получил из третьих рук, от других воинов, от покойного учителя Кориса и из идеологической подготовки на тренировках. Все они говорили, что тау умный, коварный и осторожный противник. Но здесь он видел совершенно иное.
— Ярость… — пробормотал стоящий рядом с Рафеном Церис, — ничего кроме ярости.
Псайкер ощущал настрой разумов чужаков намного лучше, чем когда-либо смог бы сержант, и увидел то, что овладело Рафеном. Ярость была хорошо знакома Кровавым Ангелам — слишком хорошо, признался он, — и тау перед ними как раз представляли собой ее. Их тактика была прямолинейна и груба, их разумы жаждали только крови. Это было не защитой своего места от захватчиков. Это был гнев, чистый и простой. Этих ксеносов столь сильно задели, что они жаждали отплатить кому-либо за это.
Передний фронт атакующих был разбит, они лежали мертвыми и умирающими, и Пулуо сделал паузу. Дуло его болтера горело вишнево-красным и мерцало от жара.
В этот момент тау снова атаковали и на Кровавых Ангелах сошлись импульсные заряды энергий цвета льда.
Над изогнутой крышей рухнувшего жилого отсека поднялась фигура и кинулась на сержанта. Рафен мельком увидел броню песчаного цвета и изогнутый шлем, безликий, но со специфичной моно-оптической линзой. Воин Огня держал перед собой импульсный карабин, и Кровавый Ангел отошел на рухнувшее круглое каменное окно, дабы поймать чужака в середине прыжка. Одной рукой Рафен отбил карабин, и выстрелы с визгом прошли выше его плеча. Стремительно шагнув вперед, он осознал, что поток частиц смял верхнюю поверхность его наплечника. Тау был меньше и легче космодесантника, но набранная им скорость позволила откинуть Рафена назад.
