Он продолжал стрелять, зная, что лишь так можно было прекратить это безумие. Каждый раз, когда погибал очередной красный цветок, его корни, прежде чем вяло опасть, какую-то секунду слепо бились в воздухе, хотя проклятый звук и не думал стихать.
Лоренцо пришлось остановиться, когда его зрение начало затуманиваться, а оставшиеся цветки оказались слишком близко в Вудсу. Спеца тащили в никуда, и хотя корни вокруг него были почерневшими и мертвыми, они все равно удерживали его связанным по рукам и ногам. Другие джунглевые бойцы последовали примеру Лоренцо и Бракстона, стреляя теперь по головкам цветков, а не по корням. Они хватали их за красные лепестки и резкими ударами отсекали от стеблей. Узы Вудса постепенно спадали, пока он, наконец, не сумел освободиться и, пошатываясь, подняться на ноги — крик растений не прошел для него без последствий.
Но хуже всех было Макензи. Он стоял на коленях, прижимая руки к ушам, и Лоренцо с тревогой заметил, что по его пальцам течет кровь.
Когда Вудс оказался вне опасности, а Ландон высвободился, бойцы вскоре уничтожили все красные цветки. И когда на поле боя опустилась благословенная тишина, Лоренцо закрыл глаза и протяжно вздохнул.
— Что ж, похоже, мы их заткнули, — пробормотал Грейсс, когда у него перестало звенеть в ушах. — В этом месте таится что-то очень нехорошее.
Доновиц сидел на земле, подтянув колени к груди, по его лбу стекали крупные капли пота.
— Видимо, эволюционный процесс проходит здесь быстрее, — заключил он. — Красные цветки уже не могут ловить своих жертв по старинке, потому что и насекомые, и мы научились избегать их. Теперь они начали притягивать добычу к себе. Плевальщики теперь плюют дальше. Разные виды научились действовать сообща — но на это должны были уйти поколения. А в этом месте весь процесс прошел за пару дней. Я бы сказал, что подобное невозможно, но мы видели все своими глазами.
Лоренцо вновь почувствовал, как по спине прошла дрожь. Он не хотел слушать ни о чем таком, не хотел об этом знать, но другого выбора у него не было.
— Вот почему птицы и ящерицы стали такими агрессивными, — заметил он пустым голосом.
— И изменили тактику, — подтвердил Доновиц.
— И почему они начали называть Рогар-3 миром смерти всего лишь пару недель назад, — добавил Армстронг.
— По-моему, именно прибытие орков и войск Империума нарушило местный экологический баланс, — задумчиво сказал Доновиц. — С тех пор…
— Рогар начал изобретать новые методы борьбы против них, — мрачно завершил Армстронг. — А теперь он пытается бороться и с нами!
Какое-то мгновение они озадаченно молчали, пытаясь понять суть слов Армстронга, а затем вперед выступил Грейсс.
— Получается, надеяться нам не на что, — мрачно заметил он. — Когда нам будет казаться, будто мы изучили поведение растений или зверей, они тут же получат совершенно новые атакующие свойства. Нам придется все время быть начеку, парни.
Макензи сидел, прислонившись к дереву, и пытался отдышаться. Спустя какое-то время он нашел в себе силы подняться на ноги.
— Рядовой Грейсс, ты, похоже, забыл, что уже не отдаешь приказы.
— Так точно, сержант, — сказал Вудс так, будто комиссар был пустым местом.
— Чертовски верно, сержант, — сказал Майерс.
— Как скажешь, серж, — отозвался Сторм.
Макензи лишь скривился и отдал приказ выдвигаться. Но теперь он шел впереди не с такой решимостью, как раньше. Он приказал Вудсу стать вместо него во главе отделения, а сам влез на куда более привычное и безопасное место среди бойцов. Вдруг комиссар заметил, как прищурившись, за ним пристально наблюдает Грейсс.
— Я смотрю за тобой, Грейсс, — коротко сказал Макензи. — Один неверный шаг, и ты окажешься в цепях.
— Со всем уважением, комиссар, — прорычал сержант, — вы бы лучше за собственной спиной смотрели. Джунгли — опасное место, и если вас утащат так же, как Спеца, вы ведь не сможете полагаться на «недисциплинированный сброд»?
Его зубы обнажились в кровожадной ухмылке.
После полудня они вышли к реке.
Макензи казался довольным, так как, несмотря на сомнения Грейсса, он вел отделение в верном направлении.
— Пять минут, — великодушно сказал он. — Наполните фляги, умойтесь и сделайте все, что сочтете нужным. Только помните о том, что это последний известный источник пресной воды между нами и воеводой.
— А вы уверены, что это пресная вода? — хмыкнул Грейсс.
— Я уже говорил тебе, Грейсс, мои люди разведали эту местность. Мы проверили воду на все известные нам яды и болезни.
— А мы знаем несколько таких заболеваний, о которых у вас нет ни малейшего представления, — констатировал Армстронг.
— Вода абсолютно безопасна, — от раздражения голос комиссара стал писклявым. — Я сам ее пробовал. Или вы считаете, что весь прошлый год мы сидели у окошка и ждали, когда всемогущие джунглевые бойцы придут нам на помощь?
— Просто хочу ее лично проверить, — прорычал Грейсс. — Акулий Укус?
— Так точно, сержант, — с этими словами Малдуин сорвал охапку сорняков и ступил на берег реки. Вода казалась до невозможности чистой и быстротекущей. Река была шести метров в ширину и ослепительно сверкала, когда на нее попадали солнечные лучи.
Лоренцо целиком разделял подозрение сержанта: вода выглядела слишком хорошо.
Малдуин бросил сорняки в воду. Едва коснувшись воды, они зашипели и вспузырились, а спустя долю секунды превратилось в облачко пара, уносимое вниз по течению.
От лица Макензи отхлынула кровь.
— Но… доклады… мои люди заверили меня… зачем им… ?
— Возможно, ваши люди не очень жалуют вас, сэр, — сказал Вудс с кривой усмешкой. — Но это только предположение.
Бракстон суетливо попытался дать объяснение произошедшему.
— Все, как и сказал Доновиц, сэр. Планета адаптируется к нашему присутствию и находит новые способы борьбы с нами.
— Наверное, — согласился Доновиц, — но к эволюции это не имеет никакого отношения, какой бы быстрой она ни была. Если раньше здесь действительно была пресная вода, но за пару недель превратилась в концентрированную кислоту, то мы имеем дело с крупным экологическим изменением.
— А может все дело в орках? — спросил Бракстон, и Лоренцо почувствовал, что тот был не единственным, кому хотелось так думать. Все они желали ухватиться, словно утопающий за соломинку, за рациональную, понятную причину их невзгод. — Они могли каким-то образом отравить реку?
— Возможно, — признал Доновиц, хотя в его голосе сквозило сомнение.
— Не недооценивайте зеленокожих, — пробормотал Макензи. — Я ведь говорил, что их воевода дьявольски хитер!
