Взять хотя бы воздействие на стихии. Все они умели разрежать облака и почву, а также сгущать их. Или, например, воздух. С помощью ветра, дующего в спину, и уплотнения молекул снизу Гориан научился катиться по воздуху на высоте в двести футов над землей. Выматывало это страшно, и, развивая эту способность, он не раз ломал кости, но для всякого, смотревшего снизу, зрелище было ошеломляющим.
Гориан умел летать.
— Не бойся, малыш, — сказал он, — полет скоро кончится. А потом ты тоже этому научишься. Мы с тобой будем вместе править небом так же, как и землей.
Мальчик прильнул к нему крепче, но это был жест не доверия, а страха. Гориан уже находился за пределами гавани и начал терять высоту и скорость. Однако масса воды воздействовала на его тело и сознание как целительный бальзам, а полет уже близился к концу. Корабль, как и договаривались, уже взял курс на северо-восток, используя попутные ветры Тирронского моря.
Теперь буквально каждый день имел жизненно важное значение. У карку еще раньше зародились подозрения, а то, что Гориан совершил в Эсторре, неизбежно привлечет к нему внимание властей той единственной страны, которая реально располагала возможностями его остановить. Правда, пока никто из них, ни Конкорд, ни Карк, не представлял себе масштаба его замыслов. Это преимущество Гориан намеревался сохранять как можно дольше.
Он легко опустился на кормовую палубу позади мачты, не отпуская мальчика от себя, несмотря на запах мочи, который теперь, когда их перестало обдувать встречным ветром, стал весьма ощутимым. Он не собирался высмеивать Кессиана. На корабле Гориан уловил привычную тревогу и страх, что его вполне устраивало. Эти невежды считали его воплощением зла, чем-то вроде одного из тех свирепых морских богов, что обитали на дне океана и собирали человеческие жертвы. Они носили на шеях амулеты, а стоило Гориану пройти мимо или бросить на кого-то взгляд, бормотали молитвы и чертили в воздухе охранительные знаки.
Капитан Нахран, угрюмый бритоголовый мужчина с изрытой шрамами физиономией и суровым, холодным взором, спустился с кормовой надстройки.
— Вижу, ты доставил груз.
Гориан отодвинул от себя перепуганного мальчика.
— Его зовут Кессиан, — промолвил Восходящий на безупречном цардском языке. — Это имя говорит о величии, и ты должен относиться к нему как к великому господину.
— Как пожелаешь.
— Точно так же ты должен относиться и обращаться ко мне.
Нахран приподнял брови.
— Учти, Гориан Вестфаллен, у меня есть только один господин, и его сейчас нет на борту корабля. Мальчик может устроиться с тобой, в твоей каюте. И проследи, чтобы он не болтался под ногами у моей команды.
Гориан сжал плечо Кессиана.
— Иди к борту. Посмотри, может быть, сможешь отыскать дельфинов. Ручаюсь, у тебя это получится, если постараешься. Иди.
Мальчик кивнул и направился по плавно покачивавшейся палубе, озираясь по сторонам в полнейшей растерянности. Гориан снова повернулся к Нахрану.
— Запомни одно, капитан. Для меня ты и твой корабль — это только средство передвижения, предоставленное мне твоим королем. И я всегда могу найти новый транспорт.
— Ну и давай, — ухмыльнулся Нахран. — Можешь сойти, когда захочешь. — Он жестом указал на морское пространство. — Ты всего лишь человек, не более. В моей команде двести громил, и меня ты не запугаешь. Не нравится — лети на берег сам, если долетишь. В противном случае прибереги свои угрозы для тех, кому интересно их слушать.
Нахран резко повернулся и направился назад, к румпелю. Гориан посмотрел ему вслед.
— Гордые люди океана… Придет время, и вы поймете, кто на самом деле командует в море!
Кессиан стоял, вцепившись в планшир правого борта с такой силой, что костяшки пальцев побелели. По-утреннему холодный ветер обдавал его ледяными брызгами. Дельфины если и были, то где-то очень далеко.
— Что ты видишь?
— Ничего. — Кессиан пожал плечами, но по сторонам оглядываться не стал.
— А улавливаешь?
Тут Кессиан повернулся, и Гориан присел на корточки, укрываясь от холодного бриза за досками бортового ограждения.
— Ну?
Кессиан устремил на него растерянный, непонимающий взгляд, такой пристальный, что Гориану уже становилось не по себе, когда мальчик наконец сказал:
— Ты — Гориан.
— Ты слышал обо мне?
— Они говорят о тебе порой. — Кессиан пожал плечами. — Они ненавидят тебя.
— Они боятся меня, — произнес Гориан, хотя эта мысль несла в себе определенное разочарование.
— Нет. Они думали, что ты умер. Они хотели, чтобы ты был мертвым.
— Ну, теперь они знают, что это не так.
Неожиданно глаза Кессиана наполнились слезами.
— Я не хочу быть здесь! Я хочу домой!
Гориан протянул руку. Кессиан отпрянул и теснее прижался к поручню.
— Ты со мной, — успокаивающе произнес Гориан. — Ты дома.
— Нет! Я хочу домой. Я хочу назад к маме.
— Но она хотела, чтобы ты отправился со мной. Разве она не говорила тебе это?
— Лжец! Она ненавидит тебя! — Крик Кессиана заставил нескольких матросов на палубе обернуться в их сторону. — Ты плохой! Ты такой, какими мы не должны быть.
Гориан почувствовал себя так, будто получил пощечину.
— Кто тебе это сказал?
— Это все знают, — сказал Кессиан, отвлекшись и понижая голос. — Так учит нас матушка Наравни, да и все говорят то же самое.
— Что они говорят? — Гориан не был уверен, что хочет услышать ответ.
— Они говорят, что ты вредишь людям своими способностями, а этого делать нельзя. Они говорят, что ты сбежал от правосудия и ты тот, из-за кого ко всем нам плохо относятся, — нахмурился Кессиан.
— А они не рассказывают, как я помог защитить Конкорд? Не рассказывают, как я помог нам спастись в Вестфаллене, а иначе орден убил бы всех?
Кессиан покачал головой.
— Они говорят, что мы должны контролировать себя или станем такими, как ты. А сейчас отведи меня домой. Пожалуйста!
Гориан сел на палубу, прислонившись спиной к борту, и покачал головой. Вот что они готовы сделать с ним, тогда как он хотел для них совсем другого. Все еще хотел…
— Я хочу домой! — Голос Кессиана вновь возвысился до крика.
Гориан бросил на него хмурый взгляд.
— Успокойся, Кессиан. Ты же сам понимаешь, что не отправишься назад. Теперь ты будешь со мной. Отец и сын должны быть вместе.
Кессиан застыл, и лицо его покраснело от гнева, так хорошо знакомого Гориану.
— Ты не мой отец! — крикнул он, голос звонко разнесся над водой и вдоль палубы — Ты вообще никто! Я не хочу плыть на этом корабле. Я не знаю, зачем я здесь! Отправь меня домой. Отправь меня домой!
