Взгляд Гориана заставил мальчика вздрогнуть и попятиться. Он так долго представлял себе Кессиана, радостно бросающегося в объятия того, кто подарил ему жизнь. А вместо этого… отвратительный визг и незаслуженные оскорбления.
Он схватил левую руку Кессиана выше локтя и резко оторвал мальчика от планшира.
— Ты должен узнать свою судьбу, — процедил он — Идем со мной.
— Я не хочу…
Не на шутку рассердившись, Гориан направил холодный ток по своей руке и пропустил его в пробой, который сделал в энергетической карте мальчика. Кессиан вскрикнул и попытался вырваться, однако при всех его потенциальных возможностях тягаться с Горианом он еще не мог.
— Не выводи меня из себя!
Он потащил мальчика к носовому люку и швырнул вниз, по крутому трапу. Кессиан не удержался, свалился и растянулся у подножия лестницы. Гориан спрыгнул вслед за ним, очередным рывком поднял мальчишку на ноги и поволок к каюте, где им предстояло разместиться. Помещение представляло собой тесную клетушку, отгороженную от других грубой занавеской, куда были втиснуты две узкие койки. На одной из них валялись пожитки Гориана. Восходящий швырнул Кессиана на другую.
— Больно? — Гориан указал на руку мальчика. Кессиана кивнул. В глазах его стояли слезы, гнев снова уступил место страху.
— Я не хотел тебя обидеть, — тихонько промолвил Гориан, ощутив укол вины. — Мне пришлось… чтобы ты не шумел на палубе.
Он сел рядом с ним на койку.
— Тебе следует понять, что нельзя подрывать мой авторитет на глазах у команды. Я этого не потерплю. Ты должен уважать меня так же, как и они. Это понятно?
— Я не знаю, что я здесь делаю, — заныл Кессиан. — Я просто хочу домой.
Гориан закусил губу и медленно вдохнул, изо всех сил стараясь успокоиться. В голове роились мысли и чувства, главным из которых было глубокое разочарование. Мальчик оказался вовсе не таким, как он ожидал. Слабым. Больше похожим на Оссакера, чем на него. Гориан протер уголки глаз указательными пальцами и прокашлялся.
— Послушай, Кессиан! Я понимаю, что тебе, наверное, нелегко вот так, неожиданно, с этим смириться, но твоя жизнь изменилась. — Формулировка показалась ему удивительно удачной, и он ухватился за нее. — Да, коренным образом изменилась. Неужели Миррон, твоя мать, никогда не рассказывала тебе, как в один день внезапно изменилась вся ее жизнь?
— День отца Кессиана, — прошептал Кессиан. — Мы каждый год поминаем его и этот день.
Гориан улыбнулся, и с улыбкой пришло ощущение утраты, которое он испытывал всякий раз, когда слишком надолго погружался в воспоминания о Вестфаллене и обо всех тех, кого он любил и кто покинул его.
— Это хорошо, что его вспоминают, — сказал Гориан. — И очень жаль, что ты не смог узнать его. Хорошо, что остальные не запятнали память о нем.
— Они любили его.
— Как и я.
— Зачем ты привел меня сюда?
— Чтобы ты смог исполнить свое предназначение. Достичь того, что Академия и те, кто управляет ею, не позволили бы тебе достигнуть.
Кессиан уставился на него непонимающе и растерянно. В глазах его были слезы, пальцы нервно теребили тонкое одеяло.
— Как же тебе лучше объяснить? — задумался Гориан. — Ну вот, например, в свое время твоей матери пришлось покинуть Вестфаллен, чтобы найти силы внутри себя. Тогда это всех нас не радовало, но теперь ясно, что мы извлекли из этого пользу. То же самое происходит и в твоем случае.
— Но я ни о чем таком не просил, — возразил мальчик.
— А ты думаешь, я просил? — Гориан вскочил на ноги. — Ты думаешь, я хотел увидеть, как отца Кессиана убивают у меня на глазах, хотел, чтобы меня выгнали из моего собственного дома? Так ты думаешь? Глупый ребенок. Ты, по крайней мере, в безопасном месте, а нас тогда бросили на произвол стихий, без друзей и крова. Знаешь, о таких вещах никто не мечтает, к сожалению, они происходят сами. И по тому, как ты преодолеваешь трудности и несчастья, можно понять, кто ты есть на самом деле. Твоя мать справилась с проблемами. И я тоже. Должен справиться и ты.
Кессиан смотрел на него, не мигая. Его подбородок трясся, как будто он изо всех сил старался сдержать слезы.
— Но я ничего не могу сделать. Ты должен был остановить войну. А я? Ты только что забрал меня из дома. Разве это не единственная моя проблема?
Гориан снова сел на койку.
— Нет. Вовсе нет. Твоя проблема в том, чтобы осознать, кто ты есть, и достойно встретить свою судьбу. А твоя судьба — быть рядом со мной, когда я стану править миром.
Глаза Кессиана расширились от удивления, но в то же самое время в уголках его рта появилась улыбка.
— Ну уж править? Правит Адвокат. Она тебе не позволит.
— Да? — Гориан пожал плечами. — Я вижу, что ты мне не веришь, но однажды, и очень скоро, ты перестанешь смеяться. Видишь ли, я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Ты особенный мальчик. Единственный ребенок мужского пола, рожденный от двух Восходящих.
— Я пока еще слишком мал. Я мало что могу.
— Неужели? — Гориан понизил голос, в котором зазвучала неподдельная гордость. — Я чувствовал тебя еще с тех пор, как ты родился, хотя и находился за тысячи миль от тебя. Теперь я понял, что пришло время прийти и освободить тебя.
— Я не…
— Тс-с. — Гориан приложил палец к губам. — Дай мне сказать. Послушай меня. Ты способен на большее, чем любой другой Восходящий твоих лет, разве нет?
— Нет, — резко ответил Кессиан — Все знают, что я не проявлюсь полностью, пока мне не исполнится тринадцать или четырнадцать лет.
— Все знают, кроме тебя и меня, — ухмыльнулся Гориан. — Твоя мать кое-чего не видит, потому что не туда смотрит. Но я-то вижу. Я почувствовал, что это случилось, издалека, за бесконечные мили отсюда. Но это произошло так быстро, что даже те, кто был рядом с тобой, ничего не заметили. Ты проявился. Причем на это у тебя ушли не дни, как все предполагали, а часы, всего лишь несколько часов. И случилось это на несколько лет раньше. Я касался твоих жизненных линий, и я знаю. Не отрицай этого, Кессиан. У тебя есть сила на кончиках пальцев, уже сейчас, сегодня.
Кессиан опустил голову и почесал макушку. Гориан положил руку на его подбородок и приподнял лицо.
— Что-то не так?
— Все! — выкрикнул Кессиан. — Так не должно быть. Это значит, что я не такой, как другие. Не нормальный. Это значит, со мной что-то не так.
— Ты стыдишься? — резко выдохнул Гориан.
Кессиан кивнул.
— Приходится скрывать это, пока я не буду готов.
— Нет-нет, — прошептал Гориан, радуясь возможности принять этот дар. Он погладил Кессиана по красивым светлым волосам, и в первый раз мальчик не отпрянул от его прикосновения. — Не надо стыдиться, гордись! Неужели ты и сейчас не видишь, что я был прав, освободив тебя от пут и ограничений Академии? От твоей матери, причем именно сейчас? Ты ведь сам почувствовал, тебе нужно скрывать то, каков ты есть, потому что они не поймут. И ты абсолютно прав — они не поймут. Они испугались бы и первым делом принялись бы изучать тебя, чтобы понять, не опасен ли ты. Да так и изучали бы до бесконечности.
