Он ещё несколько секунд рассматривал пикты. — Что я должен здесь увидеть?
— Это снимки Мёртвых земель на юге. Далеко на юге, за океаном.
— Спасибо за урок географии, мэм. — Райкен осмотрел листы ещё раз, останавливаясь на изображениях огромного скопления высадившихся на планету орков, затмивших ландшафт.
— Это бессмысленно, — наконец, произнёс он.
— Я знаю.
— В Мёртвых землях ничего нет. Совсем ничего.
— Я знаю, майор.
— Есть мысли, зачем они высадили там армию, настолько большую, что она способна взять город?
— Тактики считают, что орки собираются построить там космодром. Или колонию.
Райкен фыркнул и позволил пиктам соскользнуть обратно на стол.
— Тактики пьяны, — ответил он. — Каждый мужчина, женщина и ребёнок, знает, зачем сюда прибыли орки: сражаться. Сражаться пока или они все не погибнут или мы. Они не стали бы собирать самую большую в истории армаду только для того, чтобы разбить палатки на южном полюсе и растить маленьких уродливых ксеносов.
— Враг там и это факт, — указала на распечатки Тиро. — Расположение за океаном не позволит им совершать авианалёты. Чтобы достигнуть нас, их летательным аппаратам потребуется несколько дозаправок. Оркам куда проще было бы построить взлётно-посадочные полосы в пустошах, гораздо ближе к городу. Что, как мы видим, они уже и так делают.
— А что насчёт нефтяных платформ? — спросил майор.
— Платформы? — Она покачала головой, не совсем понимая к чему он ведёт.
— Ты разыгрываешь меня, — произнёс Райкен. — Нефтяные платформы Вальдеза. Ты что не изучала Хельсрич до назначения сюда? Откуда по-твоему половина ульев Армагеддон Секунд получает топливо? Они берут его с платформ в открытом море и перерабатывают в прометиум для остального континента.
Тиро уже знала это. Она подарила ему этот миг своего мнимого унижения.
— В основном я изучала экономику, — улыбнулась она. — У платформ есть такое же преимущество перед южными налётчиками, как и у нас. Они слишком далеко, чтобы атаковать их.
— Тогда, при всём моём уважении, мэм, зачем ты вытащила меня со стены? Я должен исполнять свои обязанности.
Вот оно. Здесь она должна действовать деликатно.
— Я… буду тебе благодарна за помощь. Во-первых, я должна распространить эту информацию среди остальных офицеров.
— Тебе не моя помощь нужна для этого. Тебе нужен вокс-передатчик, а в здании где ты сидишь их полно. Почему, в конце концов, это тебя так заботит? Как возможность создания колонии на полюсе повлияет на оборону города?
— Верховное командование сообщило мне, что это считается проблемой Хельсрича. Мы вообще-то ближайший город.
Райке рассмеялся. — Они хотят, чтобы мы начали вторжение? Я подготовлю солдат, прикажу им одеться потеплее и начать осаду южного полюса. Надеюсь, орки вокруг города отнесутся с пониманием к тому, что мы будем отсутствовать во время осады. Они похожи на истинных джентльменов. Я уверен, они дождутся нашего возвращения, прежде чем напасть снова.
— Майор.
— Да, мэм.
— Верховное командование приказало мне распространить информацию среди офицеров, чтобы все они были настороже. Это всё. Никакого вторжения. И это не то в чём мне нужна твоя помощь.
— Тогда в чём же?
— Гримальд, — сказала она.
— Вот как? Проблемы с Избранным Императора?
— Это серьёзный вопрос, — нахмурилась Тиро.
— Ясное дело. Так поговори со ”Стервятниками”, они же были последними с ним. Они, несомненно, выслушали ужасную речь.
— Он исполнял свои обязанности на стене с величайшим мастерством и рвением, — адъютант по-прежнему не улыбалась. — Это мелочи.
Бровь Райкена поползла вверх.
Тиро вздохнула. — Тут проблема во взаимопонимании и взаимодействии. Он отказывается говорить со мной. — Квинтус-адъютант замолчала, словно пришла к какому-то выводу. — Возможно, из-за того, что я женщина.
— Ты серьёзно, — отозвался Райкен. — Ты действительно веришь в это.
— Ну… он же общается с мужчинами-офицерами, не так ли?
Майор подумал, что это весьма спорное утверждение. Он слышал, что единственным командующим во всём городе к кому Гримальд не относился с высокомерным раздражением, была древняя женщина, возглавляющая Легио Инвигилату. И даже это только слух.
— Это не потому что ты женщина, — сказал он. — А потому что ты бесполезна.
Пауза затянулась на несколько секунд, в течение которых лицо Кирии Тиро ужесточалось с каждым мигом.
— Прости, что? — спросила она.
— Скажем так, бесполезная для него. Всё просто. Ты офицер связи между верховным командованием, которое слишком занято, чтобы озаботиться тем, что здесь происходит; и находится слишком далеко, чтобы повлиять на что либо, даже если оно захочет. И войсками с других миров, у которых нет ни желания, ни заинтересованности во взаимодействии с гвардейцами. Старейшая Инвигилаты передаёт приказы через тебя? А Гримальд? Нет. И никаких забот.
— Субординация… — начала она, но замолчала.
— У Легио и Храмовников своя субординация, вне нашей. И над нашей, если они пожелают.
— Я чувствую себя бесполезной, — наконец, произнесла Кирия. — И не только для них.
Он видел, как много это ей стоило. Также он видел, что когда её защита снижалась — она уже не казалась такой высокомерной стервой. Едва Райкен собрался высказать свои мысли в более изящной форме — загудел встроенный в её стол вокс.
— Квинтус-адъютант Кирия Тиро? — спросил глубокий звучный мужской голос.
— Да. Кто это?
— Реклюзиарх Чёрных Храмовников Гримальд. Мне нужно поговорить с тобой.
Старейшая Инвигилаты плавала в заполненном жидкостью саркофаге, слушая приглушённые звуки снаружи.
Правда, она уделила им мало внимания. Тихая речь и движения принадлежали материальному миру, который она едва помнила. Грохочущий гнев бога-машины ”Вестника Бури”, проникал в её разум, как химические препараты. Даже в минуты затишья было трудно сосредоточиться на чём-либо кроме ярости.
Делить ум с ”Вестником Бури” значит жить в лабиринте чужих воспоминаний. Титан видел бесчисленные поля битв за сотни лет до того, как принцепс Зарха родилась. Стоило ей только закрыть заменяющие глаза видоискатели, и она переставала видеть мутную молочную жидкость. Зато вспоминались пустыни, которые принцепс никогда не ведала, битвы, в которых Зарха никогда не сражалась, и слава, которую она не завоёвывала.
Голос ”Вестника Бури” в её разуме был подобен неумолимому ропоту, тихому напряжённому гулу и слабому пламени. Он испытывал её — безмолвным рычанием и пережитыми победами, которых титан познал множество — желая, чтобы принцепс погрузилась глубже в воспоминания и покорилась им. Его индивидуальность — это гордый и неутомимый дух-машины, и он жаждал не только огненного водоворота войны, но и ледяного триумфа. Это ощущали знамёна с прошлых войн, что свисали с его металлической кожи, и это знала свирепая непреклонная гордыня.
