Кусты, где прятался клон, охватило пламя. Найнеру показалось, что все происходит медленно, в такт ударам сердца – но, конечно, это было не так. Он прицелился и выстрелил – раз, другой… Два выстрела слились в один; почва и кусочки металла осыпались вокруг него. На такой дистанции дроидов было так же опасно уничтожать, как и попадать под удар – они сами по себе были осколками.
Огонь прекратился. По меньшей мере пять отметин от попаданий дымились. Найнер не видел, чтобы кто-то двигался.
– Одна жестянка цела, но неподвижна, – сообщил Фай.
– Вижу, – ответил Найнер. Он выстрелил снова – просто на всякий случай.
– Похоже, справились, – констатировал Фай и опустил винтовку. – Атин? Ты цел?
– Не отлетело ничего, чего бы я не смог привинтить обратно.
– Смеяться будешь потом, – сказал Найнер и немного расслабил одну руку. Удивительно, как он мог забыть о весе ранца на те секунды, что потребовалось для спасения жизни. – А теперь, как они…
– Вниз! – заорал Атин.
Луч прошел в метре над головой Найнера, плюхнувшегося на живот. И выстрелов словно было два… а потом наступило молчание.
– Вот теперь все, – заключил Атин. – Кто-нибудь мне поможет, а?
Когда Найнер сумел встать на колени, то рассмотрел кучу металлолома – бывшего дроида, что лежала поближе, чем линия. Значит, он слышал два выстрела – один направленный в него, а второй со стороны Атина, чтобы гарантировать что не будет еще одного.
Значит, было два выстрела – один направлен в него, и второй от Атина, дабы обеспечить, что еще одного не будет.
– Иду, брат, – сказал Найнер.
Покрытый грязью доспех Атина теперь не был одноцветным – черное пятно и расходящиеся от центра полосы.
– Дышать нормально не получается, – сказал он сухо, как обычно говорят тяжело раненные. Атин глубоко вздохнул. – Грудь болит.
Фай помог ему прислониться к стволу дерева и снять шлем. Изо рта не текла кровь; он был белым как снег, и шрам на этом фоне выглядел жутко – но крови не было. Зрачки выглядели нормально; он не пребывал в шоке. Фай повозился с застежками нагрудника и оттянул броню.
Нательный костюм был невредим.
– Уверен, что просто грудь болит? – спросил Фай. У него не было томографического сканера чтобы оценить состояние Атина. Нельзя вытаскивать инородные предметы или снимать броню, пока точно не знаешь, с чем имеешь дело. Иногда лишь броня скрепляет тело воедино.
Атин кивнул. Фай снял часть костюма, начиная с воротника.
– Фу-уф, – констатировал он. – Синяк будет жутким, – от грудины через половину груди тянулось синевато-багровое пятно. – Ты что, собираешь особые приметы?
– Попало прямо в меня, – сказал Атин, тяжело дыша. – Не обычный заряд. Хорошо сработала броня, а?
Фай снял шлем, прижал ухо к груди Атина и послушал дыхание.
– Ох…
– Заткнись и дыши.
Атин принялся мелко дышать, вздрагивая при этом. Фай выпрямился и кивнул.
– Никакого пневмоторакса не слышу, – сказал он. – Но лучше за ним приглядывать. Воздух внутри может накопиться. Может, поломанные ребра, может, просто скверный синяк.
Он вытащил контейнер с бактой и распылил ее на быстро наливающийся синяк. Атин немного приподнял руки, будто проверяя их.
Фай застегнул костюм и вернул детали брони на место.
– Я возьму твой ранец, – сказал Найнер и отстегнул груз. По крайней мере, он мог это сделать. – Думаю, теперь можно пропустить ТВ-Бета. Давайте оставим пару знаков тут, чтобы Дарман их опознал, если он объявится. Никогда не знаешь, сколько жестянок придет. Они не отличаются оригинальным мышлением.
У них могло быть несколько минут, даже если один из дроидов успел послать сообщение на базу. Фай пробежал меж деревьев, держа в руках несколько обломков – чтобы оставить их у точки встречи. Найнер обыскал мертвого аквалиша и забрал все, что было похоже на ключ, носитель информации или удостоверение личности. Потом он потянул ранец Атина за собой на стропе, направляясь к месту, где они оставили снаряжение.
Похоже, к ТВ-Гамма они будут еле тащиться, пока Атин не сможет сам нести ранец.
От первого выстрела до последнего прошло пять минут и восемь секунд, включая время на бег. А он и не знал – прошла ли секунда или полчаса. Чувство времени в бою – забавная вещь…
Под сапогами Найнера хрустнула деталь дроида, и он подумал – а насколько долгой они ощущали схватку?
– Вот так они о нас думают? – спросил сержант. – Обычные люди. Как о дроидах?
– Нет, – ответил Атин. – Нас нельзя продать на запчасти, – он усмехнулся и тут же остановился, дыша с трудом. Видно, ему было больно смеяться. – Похоже, я вас буду задерживать.
– Не проявляй героизма. Ты пойдешь до конца потому что я не собираюсь тащить все барахло на пару с Фаем. Иногда мне нужна передышка.
– Хорошо.
– И спасибо. Я твой должник.
– Нет. Это не так.
– Все равно спасибо. Не хочешь объяснить, почему ты "был Дарманом"?
Атин осторожно взялся за винтовку, удерживая ее на толщину ладони от груди.
– К этому времени я – последний выживший из двух взводов.
– О, – наступило молчание. Найнер напомнил: – Так хочешь рассказать?
– Первый взвод пытался выручить меня на тренировке с настоящей стрельбой. Меня не нужно спасать. Не до такой степени уж точно.
– А, – Найнер вдруг почувствовал к себе отвращение – он-то думал, что Атину безразлично, что будет с Дарманом. А на деле ему было слишком уж важно. – Мой инструктор говорил, что есть что-то под названием "вина уцелевшего". Он также говорил, что в таких случаях твоя жизнь – это то, чего хотел бы твой взвод.
"Они многое из нас вытравили. Почему не это?"
Найнер перестал тянуть ранец Атина и забросил винтовку за спину. Он поднял ранец и был рад нести его.
Если бы вытравили – меня бы тут не было, – произнес он, зная, что Дарман будет завтра ждать их.
***
Гез Хокан осмотрел кучу металлолома, которая всего несколькими часами ранее была взводом дроидов. Что бы их не разнесло, работали быстро и качественно. И, судя по следам снайперских выстрелов и взрывов всего двух гранат, – работали эксперты.
Это мог быть один человек, а мог быть целый взвод. Обычно боевых дроидов не перехватывают с парой людей… но это зависит от того, какие люди действуют. Жаль, что капитан не вышел на связь с докладом по ситуации, как ему было приказано: если бы он выжил, Хокан бы его сам пристрелил за нарушение за нарушение оперативных процедур.
Он посмотрел на дроидов, выстроившихся у спидеров и подумал – что они чувствуют, глядя на превратившихся в обломки собратьев?
