— Ребята ругаются, требуют, чтоб на литейном показался, дел скопилось прорва. Уже второе письмо подряд с гонцом присылают, а я здесь застрял.
— Золото на своём горбу не вывезти, а реки разлились и пока вода не спадёт, высовываться отсюда смерти подобно.
— И когда я теперь до заводов доберусь? — пожаловался он куда-то в пространство. — Или мне на роду написано всю жизнь проторчать в этих горах, среди камней и руин этой старой крепости. Где окна, как ни замазывай глиной щели, — сердито покосился он на опять образовавшуюся щель под окном от выпавшего куска промёрзшей глины, — а старая рама она и есть старая рама, — пожаловался он.
— Успокойся, — зевнул Димон. — Уже новые заказал. Скоро будут готовы. А пока можешь и помёрзнуть и со старыми, чай не барин. Да и всё одно лето скоро. Отогреешься.
— Угу, — буркнул недовольно Сидор. — А дождичек пройдёт, так заодно и помоешься, — закончил он за него старую известную сентенцию.
Баню хочу, нормальную. С хорошей парной не более чем на пару человек и здоровой купелью для ныряния в холодную воду. А мыться в гарнизонной, на сто человек и обливаться из шайки, согревшейся уже в бочке водой, мне лично уже надоело. Слишком голых мужиков рядом много.
— Шаечкой прикроешься, — заржал Димон. — А в своей баньке, это мы с тобой дома, у меня в долине попаримся. С можжевеловым веничком, с лимонниковым чайком.
Я с тёлками, а ты без, — мстительно уточнил он. — И пока с баронессой своей не разберёшься, с бабами ко мне чтоб не приставал. Всё понял? — сердито посмотрел он на него. — А теперь от меня отстань, мечтатель, это я буду предаваться мечтам, — Димон с наслаждением поднял к потолку подёрнутый паволокой мечтательный взгляд. — А ты думай как и о чём будешь разговаривать со своим Советником. Это тебе отчитываться, не мне.
Не хотел внятный отчёт составить, думал с отписками пронесёт? Теперь вот в живую отчитывайся. Чукча-писатель, — напоследок обругал он Сидора.
Если бы Сидор, хотя бы приблизительно представлял себе во что выльется его краткий, как он планировал отчёт Советнику по недвижимости баронов де Вехтор в Приморье, он бы всеми силами постарался избежать этой встречи. Или, по совету Димона, договорился бы в своё свободное время составить подробную записку по состоянию на текущий момент, и с кем-нибудь потом передал бы Советнику. А сам спокойно занялся бы своими собственными делами.
Зря он подробный отчёт Советнику считал зряшной потерей времени, которого и так якобы нет.
Хорошее было с утра настроение, испортилось ещё до встречи.
И как пошло оно с самого начала наперекосяк, так в том же духе всё и далее пошло.
И вот уже битый час Советник баронессы Изабеллы де Вехтор барон Ивар фон Дюкс, словно добрый, всё понимающий старый дядюшка сидел напротив Сидора с Димоном и устало полуприкрыв слипающиеся от недосыпа в связи с собственным ранним подъёмом глаза, слушал неспешный рассказ своего барона.
Подкрепляемый редкими уточняющими замечаниями Димона, Сидор представил барону самую полную картину того, что бароны де Вехтор имеют в Приморье. По крайней мере, в той его части, где Сидор этой зимой побывал.
Порой Сидору казалось, что барон фон Дюкс их с Димоном совершенно не слушает. По крайней мере, все едкие реплики Димона он просто пропускал мимо ушей, считая видимо любые замечания не дворянина не стоящими своего внимания.
Сидор давно уже заметил за бароном такую странную особенность. Тот никогда не обращал внимания на слова тех, кого считал ниже себя по происхождению или по положению.
Может, он про себя их и отмечал, даже наверняка, поскольку был человек умный, но вот показать собеседнику что внимательно его слушает — никогда. Манера у него была такая.
И если Димону было всё равно, тот всё равно говорил и делал то, что считал нужным, то Сидора подобное небрежение сильно задевало. Хотя, если хорошенько подумать, то и ему было откровенно плевать что там какой-то безразличный ему человек, какой-то барон, о чём-то или о ком-то там думает.
И если по мнению барона Ивара фон Дюкс на реплики Димона не стоило реагировать, то и по мнению Сидора, на то что думал или говорит сам фон Дюкс — тоже не стоило обращать внимания. Как аукнется, так и откликнется — вот как он считал.
Он сам предпочитал относится к людям по принципу подобия. Как человек к нему, так и он к человеку.
Поэтому такая позиция барона была ему глубоко безразлична, но вот то, что тот ничего не говорил по делу — это раздражало. Чего тогда, спрашивается, припёрся. И непонятно было чего от барона тогда следует ожидать.
И очень хотелась послать старого пердуна. Далеко и надолго.
— "Но если б всё было так просто", — мысленно, раз за разом ругался про себя Сидор.
Фон Дюкс, как представитель рода баронов де Вехтор владел правами на родовой перстень де Вехторов, которым пользовался Сидор в Приморье, и на который у самого Сидора были на будущее весьма обширные планы.
У него вообще вся его последующая политика поведения в Приморье были построены исключительно на праве обладания этим перстнем. И без него они бы лишились всех тех льгот, что сейчас имели.
К тому же, не стоило забывать, что род баронов де Вехтор сильно помог им о время банковского кризиса. Если не сказать прямо — что помощь деньгами этого рода была определяющая. Поэтому, думать он мог всё что угодно, но вот относиться к тем, кто тебе в трудную минуту серьёзно помог, надо было крайне уважительно.
Так что, приходилось себя сдерживать и откровенно не посылать старого барона маразматика по тому пеше-сексуальному маршруту, на который Сидору так и тянуто послать этого старого, вредного пердуна.
Да ещё и сам барон невольно подливал масла в огонь, внешне никак не реагируя на отчёт Сидора и только кривя губы. Было совершенно непонятно, что тот думает, и чего ему надо. Как будто самого Сидора очень интересовала баронская собственность за горами, а Советнику будто бы было всё равно. Словно Сидор к ним с этой собственностью сам навязывался.
И лишь по потому, как барон изредка, едва заметно чуть шевелил веками, бросая косые взгляды на лежащие прямо перед ним листки с подробными записями, становилось понятно, что ничего из их рассказа не ускользает от пристального внимания старого Советника.
Но чем дольше он говорил, тем всё происходящее Сидору нравилось всё меньше и меньше. Не нравилось ему поведение старого барона. Оно настораживало своей непонятностью.
Он перед ним уже битый час распинался, в деталях описывая неприглядность положения с недвижимостью рода де Вехторов в городах Приморья, а тот словно ничего и не слышал. Словно Сидор виноват был в том, что не везде он был, что не всё смог осмотреть из составленного для него Советником длинного подробного списка. Словно ему там делать было больше нечего, как только мотаться по городам и весям и проверять, проверять, проверять, то, что самому Сидору на фиг было не нужно.
