— Нет, сэр, к счастью этого нет, — быстро ответил Мичелас, — Но… Я знаю, что астропаты мощные псайкеры, сэр. Я не эксперт в подобных вещах, но считаю, что они могут видеть вещи, которые обычным людям вроде меня невидимы. И мне кажется, что это их проклятье, а не благословение.
— Так о чем он говорил?
— Когда его слова были членораздельны, он говорил о неком здании врага. Оно наполниться силой, когда "красный шар взойдет выше всего". Я верю его словам. Вспомнив о висящей в небе огромной красной чертовой планете, я решил, что вы захотите об этом узнать.
Хаворн подошел к койке и посмотрел на астропата. Кожа тонкого как скелет мужчины была цвета пепла. Он носил на голове круглый металлические шлем, скрывающий глаза и не имеющий визора или прорезей для глаз. Сзади шлема выходили кабели и провода, исчезая под высоким воротником его пропитанной потом мантии. Астропата плотно прижимали к кровати кожаные ремни.
— Я ничего не снял из его личного снаряжения. Опасался навредить ему или себе, — прошептал медик. — Но приказал связать его, чтобы он не навредил себе во время нового припадка.
Хаворн кивнул и спросил, — А он сказал, что произойдет, когда вырвется сила, о которой он говорил?
— Он не совсем в себе, сэр. Большая часть его слов — бессвязное бормотание. Однако, он говорил, что ад вырвется на свободу, а этот мир вывернет на изнанку.
Внезапно астропат закашлялся, кровь и мокрота появились на его губах, а потом он забился в конвульсиях. Мускулы на его шее напряглись, все тело псайкера тряслось и дрожало, а медик просунул между его зубами кусок кожи, чтобы астропат не откусил себе язык. Спустя тридцать секунд спазма он замер, тяжело и неровно дыша. Он выплюнул кожу изо рта и повернул невидящий взор к генералу-бригадиру Хаворну.
— Оно приближается! — хрипло прошептал астропат, из его стекали струйки слюны. — А когда высоко взойдет кровавый шар, оно зарядиться! Погибель! Оно пробудит Погибель! Уничтожь его прежде, чем придет время. Это… — слова мужчины растворились в неразборчивом бульканье, когда начался ещё один спазм.
— Присмотри за ним, — сказал выходящий Хаворн. Выйдя из шатра, он посмотрел на нависавшую над ним огромную красную планету Корсис. Он знал, что она приблизиться к планете ближе всего через пять дней.
За пять дней они должны очистить планету от врага, пока не случилось то, о чем говорил астропат. Он хотел бы отбросить эти слова как лихорадочный бред больного человека, но чувствовал, что в них что-то есть.
Проклятье, стал ли он суеверным на старости лет?
Он повернул голову к безумному сооружению, подобно игле пронзающему атмосферу. Трудно было поверить, что оно находиться в тысячах километров отсюда…
"Его нужно уничтожить. За пять дней" — подумал он.
— Я отвожу воинство обратно к линии защитных траншей и бункеров вне разрушенного города, мой повелитель, — прорычал Кол Бадар. Он зажал курок комби-болтера, разрывая плотным огнем грудь ещё одного противника. Тысячи солдат врага наступали по всей линии фронта, а броня Корифея была сколькой от крови и заменявшей её молочно-белой и полной нутриентов мерзкой жидкости скиитариев.
— Я не могу удержать их в горах после разрушения ущелий, а нас слишком мало, чтобы остановить их на соляных равнинах, — продолжил он, убивая все больше неуклонно наступающих на ряды Несущих Слово солдат. Земля была почти не видна под трупами, но враг продолжал наступать, шагая по телам своих павших товарищей. Другие трупы давились катящимися гусеницами танков и краулеров. Земля и тела взлетали в воздух от взрывов снарядов орудий. Хлещущие лучи лаз-пушек разрезали танк "Леман Русс", начисто оторвав турель от шасси, а Кол Бадар услышал рядом рев Разжигателя Войны. Почтенные древний заново переживал давно минувшие битвы, убивая врагов легиона.
В ушах Кол Бадара пульсировал голос его владыки Ярулека.
Время пробуждения Гехемахнет приближается. Если ты позволишь ему помешать, то твоя боль не будет знать границ, мой Корифей.
— Я спокойно принесу свою жизнь в жертву, если это искупит мои неудачи, владыка, — сказал медленно пятящийся и посылающий короткие очереди влево и вправо Кол Бадар.
— Седьмой и восемнадцатый круг, сомкнуть ряды и прикрывать обстрелом, — приказал он, быстро включив командный канал. — Двадцать первый и одиннадцатый, выйти из боя и отступить.
У тебя есть долг, Кол Бадар, и пока ты не выполнишь его, тебе не будет покоя.
— Буриас, убедись что они не окружили нас легкой техникой. Атакуй и уничтожь её, — приказал Корифей, прежде чем закрыть канал, — Мой повелитель милосерден.
О нет. Твоя неудача не прощена и не забыта. Не позволь никому атаковать Гехемахнет. Принеси в жертву всех до единого боевых братьев, но не дай ни одному слуге великого врага обстрелять её. Сделай так, и Темный Совет будет доволен. Подведи меня опять, и твои муки будут вечными.
— Я заставлю их сражаться за каждый шаг, повелитель, — пообещал Корифей, — Я приказал резерву Боккара укрепить оборону и приготовиться к приходу Воинства. Мы устоим.
Если ты преуспеешь в этом, мой Корифей, я дам тебе то, чего ты больше всего жаждешь. Я отдам тебе Первого Послушника, и ты сможешь закончить то, что некогда начал.
Кол Бадар удивленно моргнул. Он широко взмахнул силовым когтем, разорвав могучим и трещащим от энергии оружием ещё двух вражеских солдат, продолжая стрелять в толпу. Внутри Корифея разгорались дикое удовольствие, возбуждение и предвкушение.
— Я не подведу, повелитель. Клянусь в этом перед всеми великими богами Хаоса. Я не подведу.
Книга третья: Восхождение
"Мы завоёвываем, побеждая других. Но, побеждая себя, мы возвышаемся. Всегда должно быть соперничество, и вы всегда должны побеждать!"
Кор Фаэрон — Мастер веры
Имперский крейсер класса "Диктатор", "Бдительность", беззвучно двигался через пустоту космоса, направляясь на низкую орбиту разрываемой войной планеты. Вычисления были абсолютно точными, а размещенные на мостике логические устройства непрерывно работали, расчитывая по комплексным алгоритмам подходящий момент для начала бомбардировки
Зона помех связи была широкой, а то что "Бдительностью" рисковали, входя в поле, было подтверждением серьезности угрозы. Любые датчики и сенсоры стали бесполезны, как только они туда вошли. И даже астропаты не могли пробиться сквозь проектируемый с поверхности сумрак. Оказавшись в поле крейсер был полностью отрезан от внешнего мира. Его направлял лишь свет Астрономикона, который к великому счастью могли видеть навигаторы
