— Ваша вера в нас очень вдохновляет, милорд, — с усмешкой сказал Райнер.
— Скажите спасибо, что я хоть в чем-то на вас полагаюсь после случая вопиющего неподчинения в Гроффхолте.
— А разве вы выбрали нас не за склонность к неповиновению, милорд?
— Довольно, — отрезал Манфред.
Голоса он не повышал, но Райнеру как-то не хотелось испытывать его терпение.
— Слушайте внимательно, — сказал Манфред. — Я не намерен повторять свои приказания, и в письменном виде их не существует. — Он прокашлялся, посмотрел им всем в глаза и начал: — Далеко в Черных горах расположен имперский форт, охраняющий перевал и находящийся поблизости золотой прииск. Весь доход от прииска идет на восстановление разрушений и укрепление обороны в наше непростое время. Но в последние несколько месяцев доходы от него катастрофически упали, причем нам не удается получить хоть сколь-нибудь удовлетворительного объяснения этому. Я посылал курьера два месяца назад. Он не вернулся, и что с ним случилось, мне неизвестно. — Манфред нахмурился. — Ясно лишь то, что форт по-прежнему принадлежит Империи: мой агент видел, как в Аверхейм неделю назад пришел запрос на рекрутов для их гарнизона. — Он глянул на Райнера. — Это и есть ваш шанс. Вы должны записаться, отбыть в форт, выяснить, что происходит, и, если там зреет заговор, предотвратить его.
— У вас есть причины подозревать предательство?
— Возможно. Командующий фортом генерал Бродер Гутцман, по слухам, недоволен, что его держали на юге, в то время как на севере решалась судьба Империи. Его недовольство вполне может привести к необдуманным поступкам.
— И что тогда?
Манфред заговорил не сразу.
— Если в форте есть предатель, его необходимо убрать, кем бы он ни оказался. Но учтите: генерал — отличный полководец, люди любят его и преданы ему всецело. Если придется убрать его, все должно выглядеть, как несчастный случай. Если его люди хоть что-то разнюхают, восстания не миновать, а Империя сейчас не может позволить себе потерять целый гарнизон.
— Простите, милорд, — сказал Райнер, — я все же не понимаю. Если Гутцман — такой хороший генерал, почему бы не отправить его на север сражаться с курганами, раз ему так хочется? Разве это не избавит его от недовольства?
Манфред вздохнул.
— Это невозможно. В Альтдорфе некоторым кажется, что он слишком опытный полководец и что новые победы на севере могут пробудить в нем амбиции, — ну, он может захотеть стать больше чем военачальником.
— А-а. Так его специально держали на юге. Он не зря возмущается.
Манфред нахмурился.
— Никакими причинами нельзя оправдать воровство у самого Императора. Если Гутцман виновен, его надо остановить. Вам понятен приказ?
Черные сердца и их новые спутники кивнули.
Манфред посмотрел на одних, потом на других.
— Предстоит трудная миссия, и было заранее понятно, что вам необходимо пребывать в полной боевой готовности. Поэтому мы даем вам в подкрепление еще четверых. Эти люди поступают под ваше командование, Гетцау. Капрал Карелинус Эберхарт, — Манфред указал на молодого офицера, стоящего слева от него, — также будет подчиняться вашим приказам, но подотчетен он лишь мне. Он — мои глаза и уши и рапортует мне в конце этого… — Манфред помолчал и усмехнулся. — Какое же вы полезное приобретение! Доклад капрала покажет, можно ли будет использовать вас в дальнейшем и вообще сохраним ли мы вам жизни. Вы меня поняли?
Райнер кивнул.
— Да, милорд. Отлично.
Он пригвоздил взглядом капрала Эберхарта, который слушал Манфреда, разинув рот и вытаращив голубые глаза. Бедняга не ожидал, что Манфред столь откровенно выскажется о его роли в намечающемся мероприятии. Он не привык к прямоте графа — в отличие от Райнера, который знал, что Манфред не был склонен приукрашать действительность.
— Этих людей вынудили так же, как и нас, милорд? Их…
— Да, капитан. Они согласились на тех же условиях. Их кровь отравлена, как и ваша. — Манфред рассмеялся. — Теперь они — ваши братья. Вы все — Черные сердца!
Меньше чем через два часа после того, как Манфред отдал распоряжения, Черные сердца выехали из Альтдорфа в Аверхейм — крупнейший город северо-восточной провинции Аверланд и ближайший к Черным горам и перевалу, охраняемому фортом генерала Гутцмана. Граф со свойственной ему основательностью все предусмотрел: чистую одежду и оружие для вновь прибывших, лошадей для тех, кто сносно держался в седле, и повозку для остальных. В повозку погрузили и снаряжение: оружие, доспехи, кухонные принадлежности, палатку, одеяла. Райнеру подумалось, что на этот раз они путешествуют с куда большими удобствами, чем при выполнении последнего задания. Тогда пришлось пробираться на вражескую территорию холодной остландской весной, а из экипировки было лишь то, что они могли унести на себе. Сейчас же они спокойно пересекали самое сердце Империи, где на каждом шагу попадались селения и постоялые дворы. Вероятно, это следует считать хорошим предзнаменованием, и задача окажется не такой уж сложной. Во всяком случае не такой тяжелой, как предыдущая.
Райнер вдохнул полной грудью, когда они свернули к югу от Альтдорфа и двинулись мимо ферм и полей. Как приятно наконец оказаться на открытом воздухе! Уже сама смена обстановки доставляла огромное удовольствие. Ощущать движение было так приятно, что на короткий миг Райнер почувствовал себя свободным.
Он был настолько захвачен эмоциями, что лишь когда стены Альтдорфа скрылись в утренней дымке и впереди показалась темная полоса Драквальда, заметил, что остальные молчат. В воздухе повисла неловкая тишина, Черные сердца старого и нового созыва с тревогой разглядывали друг друга. Райнер вздохнул. Так дело не пойдет.
— Скажите-ка, сударь, — обратился он к новичку, сидевшему справа от него, тщедушному субъекту с копной бурого цвета волос над печальным заостренным лицом. — Как это вы оказались в столь прискорбных обстоятельствах?
— Что? — вздрогнул в испуге новичок. — Что ты ко мне лезешь? На кой тебе это знать?
Райнер беззлобно усмехнулся.
— Видите ли, сударь, поскольку я ваш командир, мне желательно хоть что-то о вас знать. И не бойтесь меня шокировать. Мы тут все стреляные воробьи, верно, ребята? — Он обернулся к своим старым товарищам. — Павел и Халс убили своего командира, когда он проявил некомпетентность.
— Вообще-то нет, — начал Павел.
— Его убили курганы, — вставил Халс.
Они оба мрачно рассмеялись.
