— Как твое имя? — спросил Турнок у высокой сероглазой девушки.
— Тура, — ответила она, — если хозяин не против.
— Тура! — воскликнул он, хлопая руками себя по коленям. — Вот это да! А я — Турнок!
Подобное совпадение, казалось, не слишком польстило девушке.
— Я крестьянин, — с гордостью сообщил ей Турнок.
В глазах девушки мелькнуло скорее презрение, нежели уважение.
— Всего лишь крестьянин? — прошептала она.
— Крестьянин, — загрохотал Турнок над притихшим болотом, — это тот бык, на чьей спине покоится Домашний Камень всего Гора!
— Но ведь я — ренсоводка! — простонала девушка.
Ренсоводы считали себя более высокой кастой, чем простые крестьяне.
— Чепуха! — прогудел Турнок. — Сейчас ты всего лишь рабыня.
Девушка, уткнув лицо в связанные руки, горько разрыдалась.
Клинтус, к тому времени уже закрепивший петлю на шее смуглокожей девушки, бросил моток оставшейся веревки на палубу.
— А как твое имя? — спросил он у нее.
— Ула, — ответила девушка, робко поднимая на него глаза, — если хозяин не против.
— Не против, — кивнул Клинтус. — Мне безразлично, как тебя называть.
Девушка низко опустила голову.
Я обернулся к женщине с ребенком, руки которым я развязал еще раньше, и знаком приказал им отойти в сторону.
Телима, стоящая у ступеней на нижней палубе, связанная по рукам и ногам, подняла голову.
— Насколько я помню, — сказала она, — ты собирался взять всех нас в Порт-Кар, чтобы там выставить на продажу.
— Замолчи, — сказал я ей.
— В противном случае, — продолжала она, — я предполагаю, что ты хочешь затопить галеры на болотах, чтобы мы пошли на корм тарларионам.
Во мне опять начало закипать раздражение. Она смеялась надо мной!
— Именно такое решение должно было прийти в голову человеку из Порт-Кара, — сказала она.
— Заткнись! — приказал я.
— Слушаюсь, мой убар, — отозвалась она. Я снова повернулся к женщине с ребенком.
— Когда мы уйдем, — сказал я, — освободи всех этих людей. Передай Хо-Хаку, что я забрал с собой нескольких его женщин. Думаю, это не слишком большая плата за все, что мне пришлось пережить.
— Убар, — напомнила мне Телима, — не должен ни держать ответ перед кем бы то ни было, ни давать каких-либо разъяснений.
Я схватил ее за грудки и поднял над палубой так, что ее лицо оказалось вровень с моим.
Она не казалась особенно испуганной.
— Ты уже сбросил меня с лестницы, — сказала она. — Теперь, наверное, снова зашвырнешь куда-нибудь?
— Говорят, язык у ренсоводки длиннее самой дельты Воска, — заметил Клинтус.
— Так и есть, — ответила Телима. Я снова опустил ее на колени и повернулся к женщине с ребенком.
— Этих рабов, прикованных к скамьям, я тоже собираюсь освободить.
— Они опасные люди, — со страхом глядя на них, покачала головой женщина.
— Все люди опасны, — ответил я и, подойдя к одному из сидящих на скамье рабов, протянул ему ключ. — Когда мы отойдем от галер, но не раньше того, снимешь кандалы с себя и со всех остальных, — сказал я.
Тот держал в руке ключ, не веря своим глазам.
— Да, — наконец ответил он. Рабы с таким же недоумением смотрели на меня.
— Ренсоводы, — продолжал я, — несомненно, помогут вам выжить на болотах, если, конечно, вы захотите остаться. Если же нет, они помогут вам уплыть подальше от Порт-Кара.
Никто из рабов не проронил ни звука.
Я собрался уходить.
— Убар мой, — раздалось у меня за спиной. Я обернулся к Телиме.
— Я твоя рабыня? — спросила она.
— Я тебе еще на острове сказал, что нет, — ответил я.
— Тогда почему ты меня не развяжешь? — поинтересовалась она.
Чертыхаясь про себя, я подошел к ней и лезвием меча перерубил все связывающие ее веревки.
Она встала на ноги в этой своей безбожно короткой ренсоводческой тунике и потянулась.
Когда она так делала, это сводило меня с ума.
Затем она сладко зевнула и, встряхнув головой, принялась растирать затекшие запястья.
— Мне, конечно, трудно судить, — заметила она, — но, думаю, мужчина нашел бы Мидис довольно соблазнительной девушкой.
Мидис со связанными руками, с накинутой на шею веревочной петлей, возглавляющая наш небольшой невольничий караван, подняла голову.
— Но разве Телима, — продолжала моя бывшая хозяйка, — менее привлекательна, чем Мидис?
Мидис, к моему удивлению, возмущенно фыркнула и негодующе взглянула на Телиму. Я думаю, она считала себя первой красавицей на ренсовом острове.
— Я стояла на носу первой галеры, — заметила она Телиме.
— Если бы меня захватили в плен, — возразила Телима, — это место, несомненно, было бы моим.
— Вот еще! — снова фыркнула Мидис.
— Просто я не позволила этим увальням поймать себя в сети, как какую-нибудь маленькую дурочку, — продолжала Телима.
Мидис от негодования лишилась дара речи.
— Когда я тебя обнаружил, — напомнил я Телиме, — ты лежала на земле, лицом вниз, связанная по рукам и ногам.
Мидис сердито хохотнула.
— И тем не менее, — продолжала свои убеждения Телима, — я несомненно во всех отношениях лучше, чем Мидис.
Мидис, вне себя от злости, затрясла у нее перед лицом связанными руками.
— Вот! — закричала она. — Смотри! Он именно Мидис выбрал своей рабыней! Мидис, а не Телиму! Это лучше всего говорит о том, кто из нас самая красивая!
Телима ответила ей взглядом, полным ненависти.
— Ты слишком толстая, — заметил я Телиме. Мидис радостно рассмеялась.
— Когда я была твоей хозяйкой, — напомнила Телима, — ты не считал меня слишком толстой.
— Тогда у меня хватало других забот, — ответил я. — Зато теперь это сразу бросается в глаза. Мидис снова залилась счастливым смехом.
— Я уже давным-давно научилась никогда не верить тому, что говорят мужчины, — надменным тоном произнесла Телима.
— Вот трепло, — усмехнулся Клинтус. — Язык длиннее самой дельты Воска.
Телима уже прохаживалась между тремя связанными вместе девушками.
— Да, — словно сама себе заметила она, — неплохой улов.
Она остановилась напротив Мидис, возглавлявшей невольничий караван.
Та пренебрежительно выпрямила спину и гордо откинула голову, с демонстративной снисходительностью позволяя сопернице получше рассмотреть себя.
И вдруг Телима, к ужасу Мидис, звучно похлопала ее по ягодицам.
— Нет, слишком костлява, — вынесла наконец Телима свое суждение.
— Хозяин! — обиженным тоном обратилась ко мне Мидис.
— Ну-ка, открой рот, рабыня! — распорядилась Телима.
