Он шагнул навстречу Брюсу, быстро вытащил из кармана револьвер, поднял его необыкновенно длинное дуло и обвёл им контуры лица Брюса.
— Я кое о чём хочу спросить тебя, дружище, — вкрадчивым голосом промурлыкал Джокер. — Танцевал ли ты когда-нибудь с дьяволом в бледном свете луны?
Брюс хмуро поглядел на Джокера. Не затевает ли тот что-нибудь, подумала Вики; против целой банды он не выстоит.
— Что такое? — наконец спросил Брюс.
— Я всегда задаю этот вопрос моим жертвам, — объяснил Джокер, — прежде чем раскроить их физиономию.
Он захохотал, довольный своим остроумием.
— Мне очень нравиться, как он звучит.
Остальные бандиты тоже засмеялись.
Вики поняла, что Брюс что-то задумал, и проследила за его взглядом.
На кухонном столике лежало что-то вроде пояса для инструментов. Где-то она его видела раньше.
Слишком занятый своим спектаклем, Джокер ничего вокруг не замечал. — Вики, — захныкал он, — пусть тебя не обманывает мой довольный и счастливый вид. На самом деле я очень несчастлив. Ты обедала со мной! Говорила об искусстве! Я чувствовал себя мужчиной, рядом с которым находилась красивая женщина. И вдруг совершенно неожиданно, без всяких извинений, ты испарилась с этим… трюкачом!
Он шагнул к ней, прижал руки к сердцу и продекламировал:
Хоть постоянно я смеюсь
И на лице улыбка,
В моей душе одна лишь грусть.
Поплачь со мной, голубка.
Он взял Вики за подбородок.
Брюс бросился к ним.
Один из бандитов Джокера встретил его мощным ударом. Брюс отшатнулся назад, наткнулся на кухонный стол и упал.
Джокер наставил свой револьвер на Брюса.
Нет! Вики должна как-то помешать ему.
Он взвёл курок.
Раздался хлопок — из ружья выскочил красно-жёлтый флажок. Бандиты захохотали. Между тем Брюс неподвижно лежал в углу. Вики решила, что ошиблась насчёт пояса — она не могла его видеть раньше.
Джокер взял её за руку.
— Вот что. Сделайте несколько снимков. Ваши фотографии должны увековечить меня, — он подталкивал её к двери. — Вам это тоже принесёт пользу.
Один из членов шайки подал Вики её фотоаппарат и жакет.
За окном раздался чей-то крик. Вики выглянула на улицу: прямо на тротуар въехал полицейский броневик. Из машины, шатаясь и держась за горло, выбрались двое полицейских. Женщина внизу вскрикнула ещё раз и убежала.
Вики догадалась, в чём дело. Она обернулась к Джокеру.
— Что с этими полицейскими?
Джокер тоже выглянул в окно.
— Похоже, что они пересматривают свою роль в наведении общественного порядка.
Двое бандитов вытолкали Вики из кухни. Изо всех сил вытягивая шею, она старалась увидеть, что там происходит. Но её вытащили из квартиры. Дверь закрылась.
Джокер не последовал за своими головорезами. Он закрыл дверь, оставшись наедине с Брюсом.
Вот удача: они все отвернулись! Он быстро запихнул свой пояс в сумку.
Послышались шаги. Подняв глаза, он увидел застывшее в омерзительной улыбке лицо Джокера.
— Послушай, Брюс, — сказал Джокер доверительным тоном, — никогда не уводи чужую бабу. Понял?
На этот раз пуля была настоящей.
Жизнь — сплошная череда взлётов и падений.
В прессе опубликовали материал о Бэтмэне. Бэтмэн увёл Вики Вейл у него, у Джокера, из— под носа. Но теперь Вики снова у него в руках, причём произошло это именно так, как он хотел. К тому же удалось избавится от одного из её поклонников. Правда, надо признать, Брюс Уэйн оказался ужасно лёгкой добычей и почти не оказал сопротивления, заслужив пулю, которая пригвоздила его к стене. Ему ещё повезло: умер быстрой смертью.
Гангстер вышел из квартиры, аккуратно закрыл за собой дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. Его парни уже затолкали Вики в фургон. Джокер вскочил в него последним.
— На площадь! — крикнул он.
Удивительно, как повышает тонус совершённое тобой убийство. Джокер захохотал. С этого дня для всего Готэма — никаких падений, одни взлёты!
Брюс с трудом открыл глаза. Он находился без сознания примерно минуту.
Он сел и осмотрел бок. Крови нигде не было видно, не было и отверстия от пули. А на сумке, в трёх дюймах от молнии, — дыра. Должно быть, пуля здесь и вышла.
Он открыл сумку.
Пуля пробила пояс, расплющив ультразвуковой сканер. Это не так важно, в Бэткейве есть чем его заменить. Благодаря сканеру, он и остался жив.
Да, он был жив. Пуля Джокера застряла в его замечательном поясе; некоторые сказали бы, что это — редкое везение, но он считал это простой справедливостью. Его руки ощупывали пояс и, наконец, нашли циферблат. Номер был набран быстро. Зажглась красная лампочка, раздался сигнал — связь была установлена. Но воспользоваться ею у Брюса уже не оставалось времени.
Он поднялся на ноги. Да, но в таком виде он не может преследовать Джокера. Возможно, он найдёт у Вики что-нибудь, что ему пригодится? Он бросился в спальню, обшарил полки в ванной и, наконец, отыскал то, что нужно: чёрную лыжную маску.
Он вышел из квартиры Вики и стал подниматься на крышу.
Фургон мчался чересчур быстро. Как можно обнимать красивую женщину, если вас нещадно трясёт на сиденье?
Он наклонился к Бобу — верному Бобу — и, схватив его за плечо, крикнул прямо в ухо:
— Потише ты, ненормальный!
Старина Боб, кажется, был не в себе, да и Джокер чувствовал себя неважно. Здесь, в центре города, их преследовал какой-то рок. Чёрт, он мог поклясться, что, когда он в последний раз взглянул в заднее стекло, кто-то в костюме и чёрной лыжной маске завис над перекрёстком. Или весь Готэм сошёл с ума?
Джокер предпочёл бы, чтобы это было именно так.
Боб — верный старина Боб — снизил скорость до сорока-пятидесяти миль в час, это была разумная скорость для магистралей Готэма. И, в конце концов, Джокер смог пристроить свою ухоженную руку на нежной коленочке мисс Вейл. Она попробовала отодвинуться, но в фургоне было слишком тесно. Надо взять на вооружение этот метод, подумал Джокер весело, — загонять предмет своего внимания в угол.
— Я очень чувствителен, — рассказывал он с печальным видом. Он знал, что это вызывает сочувствие у женщин. — Недавно в моей жизни произошла трагедия. Позавчера Алисия…
Здесь его голос выразительно прервался, и Джокер увидел, что это произвело определённый эффект.
— Да, Алисия выбросилась из окна. Она не смогла принять мою новую эстетику.
Он подал Вики фарфоровую маску Алисии и, показывая на обезобразившую её трещину, произнёс:
— Нельзя же приготовить яичницу, не разбив яиц.
