Отгоняя от себя красочную картину того, во что превратится прихожая, если действительно явится Кингсли, или Моуди, или еще кто-нибудь и обнаружит в дверях сбежавшего неделю назад из Азкабана Люциуса Малфоя, я направился наверх в спальню Блэка. Заболело колено, и, добравшись наконец наверх, я, как назло, споткнулся об очередной ковер. Они были понатыканы в этом чертовом доме чуть ли не на каждом ярде.
Позволив себе две минуты поваляться на полу спальни, я стиснул руками разрывающуюся болью ногу, сжал зубы и занялся делом.
Где-то я тут видел старое письмо Лили Эванс, когда обыскивал спальню год назад, после смерти Блэка. И была в нем фраза, которую я тогда принял за полный бред, а теперь думаю: ни к чему, чтобы это видели. Письмо надо ликвидировать. От греха подальше.
«Батильда заходит почти каждый день, - быстро пробежал я глазами интересующий меня кусок, - она совершенно необыкновенная старушка, которая знает великое множество историй о Дамблдоре, и я далеко не уверена, что ему придётся по вкусу этот факт. Не знаю, насколько можно в эти истории верить, кажется невероятным, что Дамблдор мог быть другом Геллерта Гриндельвальда. Думаю, у нее поехала крыша. С любовью, Лили».
Как бы от этой рассказчицы не случилось беды. Но тут уж ничего не сделаешь. Не убивать же ее теперь. Скрипнула лестница, и я быстро сунул второй лист письма, где говорилось про Гриндельвальда, в карман мантии.
- Айс? – в дверном проеме появилась остроносая физиономия Фэйта. – Чем ты гремишь? Мерлин, что с тобой?..
~*~*~*~
- Колено, - сквозь зубы ответил Айс. – И я еще на него упал.
Правильно я сделал, что поднялся к нему. Во-первых, там пыльное инфери из Дамблдора, а во-вторых, он даже с пола встать не может.
~*~*~*~
Фэйт, осторожно подобрав мантию, переступил порог и, брезгливо морщась, огляделся.
- Смотри-ка! – оживился он, призвав из кучи бумаг, которую я развалил пока искал письмо, старую колдографию. – Маленький Поттер на метле. Видишь, нормальный был ребенок. А что твой Дамблдор вырастил? Его даже Шеф боится.
~*~*~*~
- Шеф никого не боится, - Айс вырвал колдографию у меня из рук и, разорвав ее пополам, бросил на пол. – Пошли отсюда, помоги. Черт! – Он буквально повис на мне.
Надо же было так неудачно упасть. У него даже слезы. Я вытащил носовой платок, вытер ему лицо и тихонько потащил его на лестницу.
~*~*~*~
Кес осмотрел нас скептически, но я был ему рад. Он мог привести в порядок мою ногу. Во всяком случае, механические повреждения умел мгновенно ликвидировать руками. Став Князем, я тоже смогу лечить родных просто руками. Кес еще давно сказал, что иначе научиться этому нельзя. Может, и врал, только ведь его не заставишь, если учить не хочет.
- Где гуляли? – беспечно спросил он.
Я подумал и показал ему обрывок письма. Почему бы и нет.
~*~*~*~
- Учитывая, какой ценой тебе достался этот клочок пергамента, Севочка, - сказал Кес, сочувственно глядя на лежащего на диване Айса, - должен признаться, что оно того не стоило. Альбу не отмыть.
- Не говори так! – мгновенно взвился Айс.
- Как скажешь. Но ты должен понимать, что он слишком известный человек. Найдется достаточно желающих вывернуть наизнанку каждую прожитую им минуту. На это не стоит обращать внимания.
- На это нельзя не обращать внимания!
- Можно. Все можно.
~*~*~*~
Безопасность — категория неизмеримо более высокая, чем величие.
Кардинал Ришелье
Это были очень плохие дни.
Я не волновался за Нарциссу. Мне казалось, что ее он не тронет ни при каких обстоятельствах, не захочет обидеть Белл.
А вот за Драко боялся панически. До такой степени, что не помогало уже даже виски.
Хотя оно и так и так не помогло бы. Ситуация накалилась настолько, что относиться к ней с невниманием становилось смертельно опасно. Конечно, был Айс. Но он тоже не вездесущ. Впрочем, теперь, когда я узнал о нем много нового, оказалось, что он успевает даже больше, чем я думал.
Еще немного утешала так и оставшаяся тускло светиться в дальнем углу Тревеса пентаграмма. Хотя действовала она на меня как шахматы. То есть угнетающе. Заставляя вспоминать Азкабан, дементоров, Шефа и всякую подобную гадость.
А вот Кес не утешал совсем. Был он, как всегда, безмятежен, а иногда раздражен. И ни то, ни другое состояние не имело к нашим делам никакого касательства. Ему были абсолютно безразличны и мы сами, и наши проблемы, и казавшийся уже не за горами захват Темным Лордом Министерства. Любые попытки Айса заговорить на эти темы заканчивались одинаково. Кес пожимал плечами и говорил: «Ну и что?»
Айса это бесило.
А мне было страшно. До невозможности страшно.
Но я не Айс. В отличие от него, я прекрасно знал, чем нужно провоцировать интерес Кеса. И хотя меня самого технические мелочи волновали мало, Айса было жалко. Ему давно пора научиться, как разговорить вечно прячущегося за показным безразличием дядюшку.
- Ты представляешь, какая здесь начнется паника, если он станет Министром Магии? – как будто между прочим спросил я. - Один его вид чего стоит.
- М-да…
- С нами прекратят все отношения. С таким лицом ему придется не один год доказывать, что он либерал.
- Я хочу это видеть, - засмеялся Кес.
- Что?
- Как Томми станет доказывать.
Айс открыл было рот, но я успел ткнуть его под столом ногой, и он ничего не сказал.
- У Темного Лорда отлично получится изображать режим строгий, но справедливый. Тогда посмеешься.
- Возможно, Люци, у него и получилось бы. Мне бы очень хотелось на это посмотреть, честно тебе скажу. Но он не успеет. Он нажил себе уже столько врагов, что ему не позволят даже попытаться наладить жизнь вашего сообщества согласно своим фантазиям.
- Не может быть Министра Магии с таким лицом.
- Так скажи ему об этом.
- С ума сошел?! Сам скажи.
- Мне он не поверит.
- А меня просто убьет.
- Не убьет.
Кес критически оглядел меня и вдруг предложил:
- Хочешь пари? Тысяч на десять. Ну? Я же вижу, что ты согласен.
Вообще-то стоило попробовать. Чем черт не шутит.
- На десять? – неуверенно переспросил я.
Что-то меня все-таки в этом пари не устраивало. Скорее всего, глумливое выражение лица Айса. Но он упорно молчал, и побыстрее соображать пришлось самостоятельно.
- Ведь если я выиграю, мне уже не понадобятся деньги.
Кес выглядел раздосадованным.
- Ты за деревьями не видишь леса. Не надо ему говорить, что он не справится. В глубине души он сам прекрасно понимает, что его портрет не для журнальных обложек.
