Парадоксально, но того же Императора, чье тело теперь было не более чем разлагающимся трупом, в Империуме считали богом-покровителем. Глупость и лицемерие этой лжи наполняли Мардука горькой яростью. Если говорить честно, этот гнев со временем не затухал, но становился все сильнее и глубже.
В невежестве, слепоте или возможно страхе, Император провозгласил, что во вселенной нет великих божественных сил, но он был не прав. Он лгал. В глубинах варпа были сущности, осязаемые и реальные, более могущественные, чем кто-либо мог представить. Несущие Слово поклялись в верности этих древним богам, стремясь принести веру в них во вселенную.
И когда Великая Правда была открыта, легион сорвал с себя опутывающие покровы лживых верований Империума и полностью посвятил себя этой священной цели.
Крозиус арканум был посвященным темным богам могучим символом Темного Учения и веры. Его очистили в крови миллионов жертв, сокрушив им бессчетных неверующих.
Его покрытое шипами древко было черным как эбонит. Мардук долго водил пальцем по кроваво-красным венам оружия, поражаясь его качеству. Рукоять крозиуса покрывала содранная кожа неверного, капеллана Атрея из проклятого легиона Ультрамаринов, заживо освежеванного на Калте Владыкой Кор Фаэроном. Навершие святого оружия была похожа на оголовье дубины или силовую булаву, восемь клинообразных шипов формировали святой образ. После активации, шипастую голову затапливала энергия, крушащая врагов Лоргара с мощью силовых когтей.
Мардуку хотелось поднять оружие в обеих руках. Этим могучим крозиусом обладали лишь два Темных Апостола: древний Разжигатель Войны, давно заточенный в саркофаге могучего дредноута, чей рассудок держался на волоске, и Ярулек, Благословенный, Восхваляемый, возлюбленный богами.
«И никто больше», подумал свирепо улыбающийся Мардук. Это было его время. Восходила его звезда, а когда он предстанет перед Советом на Сикарусе, ему позволят носить это могучее оружие. Было так, что он уже носил его, спасая от забвения в утробе пирамиды ксесносов, но даже ему была ненавистна идея сломать табу и традиции легиона, неся крозиус в битву до того, как его окончательно примут в духовенство.
Он ощутил присутствие своих подчиненных позади, и глаза Мардука сузились. Осторожно водя руками над крозиусом, он позволили им подождать, вспомнить где их место, а где место Первого Послушника.
И наконец Мардук к ним обернулся. Они стояли у основания возвышения, когда Первый Послушник жестом приказал им приблизиться.
Они плечом к плечу поднимались по лестнице, но хотя оба несли отпечатки генетического семени Лоргара, космодесантники различались внешне как день и ночь.
Кол Бадар был древним, он был капитаном одной из великих рот XVII легиона задолго до того, как сам Повелитель Войн Гор связал себя с истинными силам вселенной. Его лицо было широким и квадратным, хотя его плоть обветрилась почти до истощения, морщины были настолько глубоки, что казалось их вырезали на лице ножами. Его голова была лысой, провода и кабели погружались в его затылок, соединяя его с огромным доспехом. В своём архаичном доспехе терминатора старой модели он возвышался над Мардуком почти на пол метра. Он тяжело шагал, каждое движение воина было наполнено силой и тяжестью.
Кол Бадар был Корифеем Воинства: стратегом, военным лидером и голосом боевых братьев. Он руководил гимном песнопений на службах и действовал как связующее звено между Темным Апостолом и его братьями. Рядом с ним важно шагал Несущий Икону Буриас, казавшийся карликом по сравнению с Корифеем.
Где Кол Бадар был полон дымящегося гнева и грубой силы, Буриас шел с уверенностью и грацией гордого воина, его движения были спокойными и текучими. Его лицо было по-волчьи красивым и мрачно внушительным, его длинные угольно-черные волосы были смазаны маслами и растрепаны. Его черты лица были полны благородства и уверенности, говорили, что он напоминал самого Лоргара до его восхождения в демоничество.
Буриас был воплощением воинских идеалов: ловким и совершенным воителем. Его тело было столь же выносливым и сильным, как и его вера, хотя он и был молодым по сравнению с Кол Бадаром, он уже сражался в бессчетных войнах на тысячах миров. Он часто улыбался, хотя в его глазах была опасная напряженность, бывшая лишь отблеском затаившейся внутри силы, жаждущей высвобождения. Буриас был одержимым, и хотя он обычно сдерживал демона Драк'Шала силой своей воли, Несущий Икону выпускал существо на волю во время битвы с неизменно кровавым результатом.
Буриас низко поклонился, опустив перед собой длинную восьмиконечную икону, а Мардук поприветствовал его наклоном щеки. Кол Бадар склонил голову, рассчитав движение так, что оно вышло слабо оскорбительным, хотя не лишенным малой доли уважения.
— Порабощенный попросил разрешить ему реконструкцию крепежных узлов, чтобы он мог продолжить работу над Регулятором Связей, владыка, — нейтральным тоном сказал Буриас.
— Глупо будет давать ему такую привилегию, — буркнул Кол Бадар
— Идите за мной, — приказал Мардук, шагая к подножию и устремляясь прочь. Он ничего не говорил, когда они вышли из каведиума через боковые врата с его ризницы и зашагали по обрамленному черепами коридору.
Один из катартов, населявших «Инфидус Диаболис» бескожих демонических фурий, вспорхнул на плечо статуи крылатого ангела смерти над ними, оскалив при появлении космодесантников зубы. Мардук повернулся к демону, склонившему голову и захныкавшему как собака под кнутом. Кровь выступила на его обнаженной мускулатуре, и он замерцал, словно сбитое пикт-изображение, вновь исчезая в варпе, море душ.
Купаясь в потоках эфира, омывающих «Инфидус Диаболис», катарт примет свою истинную форму, вид ангельской девы, пленительной и опасной, и помчится по бесформенному внешнему миру на радужных крыльях, убивая слышащие слабые разумы своей песней, зовом сирены.
Они проходили десятки арок, ведущих в другие зоны корабельного лабиринта. Боевые братья отходили, опустив голову, при их появлении. Одетые в черные балахоны существа-рабы разбегались с их пути, а другие патетично падали перед ними ниц, прижимая головы к полу. Стоны и мучительные вопли разносились по коридорам, иссохшие и похожие на кости пальцы тянулись из металлических решеток пола. На борту «Инфидус Диаболис» были тысячи рабов, живущих во тьме и жутких условиях под палубой, исполнявших все страшные и выматывающие работы по поддержанию работы судна. Они были обречены на пожизненную службу и молили о смерти.
