Байл рухнул на колени, шаря по талии в поисках оружия, такового не находилось. Он замахнулся на Рафена силовым кулаком, но к этому времени уже почти ослеп и своим поврежденным зрением мог разобрать только туманные красные пятна.
Рафен отшатнулся и уронил разбитый шлем. Мощь святой крови покидала его, истекала из сотен порезов и ран, разбросанных по всему телу. За секунды ведущая сила его уйдет, и он наконец-то уступит смерти. У него оставалось только несколько мгновений, чтобы исполнить свой долг.
Он спас кровь своего примарха и сохранил ее. А теперь он убьет вора, который осмелился выкрасть ее.
— Нет… — пробулькал Фабий, — я… Неубиваемый! Ты не можешь… прикончить меня!
Рафен не ответил, вместо этого он согнулся и вложил всю свою силу, чтобы поднять бронированную фигуру над скользкой от крови крышей, поднять тело над головой.
С последним усилием все мышцы в его теле стонали от напряжения, Рафен швырнул предателя вперед и сбросил его с каменной башни. Кровавый Ангел рухнул на парапет и свесился с краю, наблюдая, как вниз летит фигура в красном и проклинает его.
Предатель Фабий Байл, заклятый враг Бога-Императора человечества и Империума, упал в готовые, жадные когти роящейся массы ксеносов далеко внизу. Рафен видел, как она поднялась визжащим, гомонящим валом, черная волна чудовищных очертаний разорвала его врага на части.
Мое служение… окончено. Только для того чтобы сформировать эту мысль, казалось, потребовались все его силы, до последней капли.
— Еще нет, — произнес мрачный голос.
Он что, произнес это вслух? Его тело настолько сильно болело, что он едва был уверен в том, что еще дышит.
Его подняли руки и развернули. Он увидел знакомое бледное лицо и темные, мертвые глаза.
— Нокс.
— Он самый. Значит, грохнул его?
Он попытался кивнуть. Расчленитель сделал этого за него сам.
— Ну, наконец-то.
Отбрасывая тени, вокруг двигались другие силуэты. Он услышал строгий тон Пулуо:
— Трон Терры. Он еще жив?
— Да, — это был Аджир, — хотя кажется, что на каменных плитах больше крови уважаемого сержанта, чем осталось в его венах.
— Тираниды внутри! — заорал другой, незнакомый голос. — Они внутри лаборатории!
Рафен закрыл глаза, вслушиваясь в гром болтерного огня. Теперь уже скоро.
— Только со смертью заканчивается служение, — прохрипел он.
— Не сегодня, — слова Цериса, казалось, доносились откуда-то издалека, — смотри. Байл, должно быть, потерял его во время боя.
Он услышал странный, музыкальный перезвон. Ретранслятор. От этого звука Рафен улыбнулся.
— Сомкнуть шеренги! — заорал Нокс, — Все ко мне! Если хотите прожить еще один день, все ко мне!
Тепло охватило тело Рафена, и он позволил тьме унести его.
ИЗ ОКНА часовни, через окрашенное стекло он наблюдал, как Дайника-5 отворачивается от него, словно боится показать свое лицо. Ядерные огненные цветки размером с континент пересекали ее поверхность, ударные волны от множества взрывов достигали коры и скального основания океанического мира. Моря уже выкипели в космос поскольку атмосфера рассеялась, орбитальные орудийные черепа постигла та же участь.
За день, а возможно и меньше, пятая планета станет не более чем оплавленным угольком, и все, что на ней существовало, останется только воспоминанием. Порча Хаоса и чужаки сгорят.
Рафен вздохнул, слегка вздрогнув, когда глубокий вздох причинил боль.
Так много было потеряно там, внизу. Нокс и Церис с остальными собрали только небольшую часть трофеев Байла, которые он хранил в башне, дабы добавить их в собранное с "Археохорта" — среди них нашелся и плазмаган, который принадлежал герою Ариону — но потеряно было еще больше. Он ощущал огромное раскаяние за разрушение доспеха брата Кира, он произнесет специальную речь во имя памяти павшего воина в Зале Героев, когда "Тихо" вернется на Ваал.
Однако существовала еще одна потеря, которую он не будет оплакивать. Черный покров вины, который омрачал его с тех самых пор, как началась миссия. Его долг был исполнен, и совесть чиста.
Отвернувшись, он склонился и позволил сангвинарному жрецу помазать себя освященной жидкостью из реплики Алого Грааля, которую тот держал в своих руках. Все воины, которые вернулись живыми с Дайники-5, были подвергнуты ритуалам очищения и чистки, дабы уничтожить любые оставшиеся отпечатки нечеловеческого — но Рафену и тем, кто был в заключении, предстояло еще многое испытать. Каждому из них имплантировали одного из полудемонических-полутиранидских гибридов Байла, жрецам и капелланам Адептус Астартес нужно будет убедиться, что на их душах не осталось клейма. Братья уже заключили договор хранить молчание о полной картине своего заключения в руках извращенного Прародителя, никто из них не сомневался, что силы Имперской Инквизиции очень жестоко изучили бы каждого космодесантника, а возможно даже отдали приказ о полном уничтожении. Но теперь это осталось не во власти инквизиторов. Их будут судить по возвращению в свои Ордены, но только единственно важная власть — свои же боевые братья.
И наконец, Рафен встал, принимая чашу от клирика. Он сотворил знак аквилы и отступил, его роба плотно натянулась на теле. Пересекая часовню, он остановился перед алтарем, где к сводчатому потолку поднималась статуя Сангвиния. Там наверху ярко горели небольшие железные жаровни, отбрасывая свет от огня на крылья примарха.
Он шагнул к ней, но замер, когда осознал, что приближается еще одна фигура в робе. Он снял свой капюшон:
— Кузен.
— Кузен, — молвил Нокс, — вот и встретились. Я пришел попрощаться.
Он дернул подбородком в сторону огромного круглого иллюминатора над их головами, за ним, в пустоте космоса на копьях огня ускорителей разворачивался "Габриель", готовясь отбыть по новому варп-вектору.
— Мой "Громовой ястреб" уже в посадочном доке. Мои братья и мои пассажира ждут.
Рафен кивнул. Килан из Гвардии Ворона и еще некоторые сбежавшие из тюрьмы-крепости Байла решили отправиться с Расчленителями, чтобы встретиться с уполномоченными своих Орденов по пути следования "Габриеля" обратно к Кретации. Тарик и остальные остались на борту "Тихо", Кровавые Ангелы поступят с ними так же — не привлекая внимание, вернут на свои родные миры. Рафен раздумывал о том, все ли смогут восстановить свои жизни после того, что они потеряли в заключении, он не сомневался, что многие из тех, кого пленил Байл, были объявлены мертвыми. Когда они вернутся в свои монастыри живыми и невредимыми, возникнет множество вопросов и споров. Для них испытания только начинались.
