Санди против воли улыбнулся разгневанной красавице в невероятном платье.
— Я ведь и сам не что иное, как высокомерный зануда. А если и я начну ревновать? — спросил он. — Наверняка у меня не меньше оснований. Такой одинокий, изголодавшийся по дамскому обществу бог… И ты в бриллиантах, как рождественская елка.
— Ах, если бы ты хотя бы ревновал, я, наверное, была бы счастливее. Ну почему ты не хочешь быть со мною столь же откровенным, как с Джейн?
— А я тебе нужен? — спросил Санди. — Не такой, каким я должен быть, чтобы семья жила счастливо, а такой, какой есть? Я же не виноват, Сэсс, что у меня есть обязанности, которые я просто должен выполнять, потому что они составляют смысл моего существования.
— А смысл моего существования — ты, — шепнула она почти беззвучно, но он понял.
— А как же все это? — он обвел глазами комнату. — Со мною у тебя никогда не будет таких игрушек.
Сэсс потупилась.
— Вот поэтому ты и не должен упрекать меня за то, что я немного ими позабавилась, а Люитену это ничего не стоило. Смотри… — она, подхватив подол, подбежала к кровати и схватила с нее узкую дощечку с кнопками. — Ты какое небо предпочитаешь?
Р-раз! Потолок исчез, и спальню накрыло ночное небо с яркими, по-осеннему крупными звездами. Два! Восток понемногу стал выцветать и слегка порозовел. Хмуря брови и закусив от волнения губу, Сэсс затолкала солнце обратно за восточный горизонт и подняла его на западе, но уже в закатных тонах, исчерченное черными тенями облаков.
— Здорово, правда? А еще я могу наполнить ванну, не выходя из комнаты.
— Что это за штука? — спросил Санди.
— Панель… какого — то управления. Короче, "лентяйка". Какое небо ты хочешь?
— Никакое. Верни потолок. И, пожалуйста, сделай стены непрозрачными. Знаешь, я насмотрелся в Тримальхиаре домов без стен и крыш.
Сэсс надула губы, бросила "лентяйку" на кровать и, сложив руки, застыла посреди комнаты.
— Тебе что, совсем ничего здесь не интересно?
— Я битых два часа пытаюсь понять, — признался Санди, — как держится это платье? У него же нет лямок, и по всем законам физики…
— Ну… — Сэсс была разочарована. — Это-то как раз сущий пустяк. Два шва, пяток булавок и полдюжины заклинаний. Я это и без Люитена могу.
Санди уронил голову на руки и начал беззвучно смеяться. Сэсс с опаской подошла к нему.
— Мир? — спросила она. — Хочешь, я разомну тебе плечи?
Это был давний приемчик, с помощью которого она в Бычьем Броде подлизывалась к нему, когда он возвращался из Университета уставший и раздраженный.
— В этом платье?
Сэсс бросила на себя взгляд в ближайшее зеркало.
— Ты прав, — призналась она. — В нем ничего путного не сделаешь, и даже ходить приходится с опаской. Чур, рассыпься!
— Духи земли и неба! — пробормотал Санди, искоса взглянув в зеркало.
Сэсс с великолепным безразличием вышагнула из платья, словно из сугроба, и занялась шнурками его камзола.
— Снимай сорочку, — велела она, — и носом — в подушку.
Санди безмолвно подчинился, и горячие сильные ручки вцепились в его плечи.
— Ты похудел, — услышал он над своим ухом. — И загорел. И жилы у тебя на руках набухли. Неужели нельзя было обойтись одним Могуществом, а надо было еще и надрываться? Тебе приятно?
Он промычал в подушку что-то невнятное, но с утвердительной интонацией, а когда спустя некоторое время Сэсс выпустила его и в изнеможении растянулась рядом, заметил с ехидцей:
— Как ты можешь здесь спать? Это же не кровать, а какое-то облако.
— Будешь исследовать, из чего она сделана, — лукаво спросила Сэсс, или наконец займемся любовью?
— Любо-овью? — протянул Санди с интонацией опытного змея. — Здесь? В раю? А ты знаешь, что за это бывает?
Ожидающая улыбка ее полураскрытых губ яснее слов говорила, что она знать этого не хочет. Но когда он ласково и уверенно провел рукой вдоль ее нежного тела, она вскрикнула и перехватила его запястье.
— Что с твоими руками? О… господи. Ты же в жизни не держал ничего, тяжелее пера!
— Тебе неприятно? — он чуть заметно отстранился.
— Нет… нет! — она покрыла жаркими поцелуями его смозоленную ободранную ладонь. — Но, Санди, мне так жаль нашу прежнюю жизнь.
— Не пойду в ангелы, — пробормотал Санди.
* * *
Завтрак состоялся довольно поздно, и Люитен к нему не вышел. Фалк заменил его и весьма успешно справился с созданием атмосферы непринужденности. Его заслуги были тем более высоки, учитывая, что Сэсс помалкивала и старалась держаться поближе к Санди, а Джейн явно чувствовала себя не в своей тарелке. Между волшебником из Тримальхиара и пианистом Господа явно намечалось что-то вроде дружбы. Фалку это делало честь, ведь существование Санди развеяло в прах его сокровенные надежды.
— Я не хочу задерживаться, — сказал Санди Фалку. — Мне не очень-то хочется, чтобы повторилось что — нибудь вроде вчерашнего. Женщин я заберу.
Фалк согласно кивнул, но тут дверь распахнулась, и в столовую размашистым шагом ворвался Люитен, взъерошенный, со следами бессонной ночи и отчаяния на лице.
— На два слова, Клайгель, — бросил он.
Санди и Фалк переглянулись и последовали за ним. Люитен недовольно оглянулся на своего компаньона.
— Тебя не приглашали!
— Я все же останусь, — тихим голосом сказал тот.
— Бунт?
— Да называй, как хочешь, — всплеснул руками Фалк и опустился на скамеечку во вновь возрожденном зимнем саду.
Над райскими садами за окном крупными хлопьями валил придуманный снег.
— Я тебя отпускаю, — резко сказал Люитен Санди. — Пока. Потом ты все равно вернешься сюда… И не надейся, что это будет нескоро. В следующей жизни я постараюсь найти для тебя применение поинтереснее.
— Я буду весьма признателен, если мы с Сэсс и Джейн отправимся сию минуту.
— Нет, — сказал Люитен. — Забирай блондинку, если хочешь. Я хочу, чтобы Сэсс осталась. Она мне нужна.
— Ты хочешь отнять у меня не только свободу, но и женщину? — тихо спросил Санди. — Но я не отдам ее, даже если ты снова примешься вытряхивать из меня душу. Без нее в моем Тримальхиаре не будет радости.
— Не глупи, — так же тихо и внушительно прошипел Люитен. — Куда ты ее поведешь? На солому? Видел я твою конуру. А ты видел, как она тут живет у меня? Все эти безделушки доставляют ей уйму удовольствия. Я придумаю для нее столько забав, что она очень скоро тебя забудет.
— У нее слишком короткий век, чтобы его хватило хотя бы на долю твоих выдумок.
— Кто говорит о коротком веке? — громко удивился Люитен. — Разумеется, я дам ей бессмертие.
