Мэкс посветила фонарем в стену в конце помещения и показала ему дыру, пробитую в досках.
— Оно проникло внутрь и двинулось прямо сквозь ряды сараев, пробивая каждую разделительную перегородку, пока не добралось до Калкена, — сказала она. Мэкс вернулась по его маршруту и наткнулась на Драшера. Пробоины были достаточно велики, чтобы она могла в них пройти
— Убило все на своем пути, — сказала она. — Сотни птиц, сидевших на насестах.
— Но ничего не съело, — заметил он, с трудом преодолевая тошноту. — Оно рвало или кусало, прокладывая себе путь, однако я не вижу, чтоб оно что-то ело.
— Это важно? Почему? — спросила Мэкс.
Драшер пожал плечами. Он заснял пиктером дыры в досках, а потом попросил ее подержать светильник, пока фиксировал размеры каждого отверстия при помощи лазерного измерителя.
— Вы кому-нибудь рассказали?
— Что?
— Правду обо мне. О том, кто я на самом деле.
Она помотала головой.
— Не видела в этом смысла.
— Барон знает, — сообщил он ей.
— Ясно.
Снаружи послышались шаги, и Мэкс с Драшером вышли из сарая. Под дождем по настилу к ним шагал Скох. Он переоделся в костюм, защищающий от ненастья, и вооружился чем-то похожим на автолазер, хотя Драшер не слишком хорошо разбирался в оружии. У этой штуки был большой хромированный барабан, и она была такая тяжелая, что ее поддерживала гиро-сбруя, закрепленная вокруг туловища. Линза ауспика-целеуказателя закрывала его правый глаз, будто повязка.
— Вы видели труп? — спросила она у него.
— Да. Мои люди прочесывают лес за оградой.
— Оно прошло прямо сквозь них, — сказала она, показывая на ряд сараев.
Скох кивнул и посмотрел на Драшера, словно ожидая от него некоего профессионального озарения. Поскольку его не было, Скох без лишних слов покинул их и пошел дальше.
— Кто он? — спросил Драшер.
— Фернал Скох? Это вольный охотник. Специалист по дичи. Его, вместе с его людьми, наняла община, когда стало ясно, что мне эта работа не по плечу, — в ее голосе послышалось явное презрение.
— Епископ о нем невысокого мнения, — сказал Драшер.
Мэкс ухмыльнулась.
— Епископ обо всех невысокого мнения. Скох пока не добился особых успехов, несмотря на свою хваленую репутацию. Кроме того, у епископа для этого дела есть свой человек.
— Свой человек?
— Гандакс. Вы с ним скоро встретитесь. Он — телохранитель епископа. Суровый тип.
— Разве епископ не верит, что Скох выполнит свою работу?
— Не думаю, что вообще кто — то в это еще верит. Барон грозится, что не выплатит Скоху его жалованье. В любом случае, этот человек не из тех, что нравятся епископу.
— Как это?
— Скох — безбожник, по словам его святейшества. В прошлом он занимался кровавым спортом. На Имперских Аренах Фустатракса.
Сон Драшера нарушали жуткие образы трупов, которые оставляют на земле дымящиеся куски, когда их переворачивают. Перед самым рассветом он оставил попытки нормально отдохнуть и встал с постели.
Ему предоставили комнату на верхнем этаже крепости. Было ужасно холодно, и ветер с дождем колотили по плохо задвинутым ставням. Драшер оделся, включил сферический светильник и немного поддал жару в портативный обогреватель. При свете сферы он разложил свои принадлежности и альбомы по столу и начал изучать их, чтобы отвлечься.
На Гершоме не было ни одного сухопутного хищника, который хотя бы приблизительно подходил под эти признаки. Степные волки с западного континента, Lupus cygnadae gershomi, были достаточно прожорливы, но обладали психологией стайных животных и едва ли стали бы охотиться в одиночку. Огромная пятнистая кошка, обитающая в тайге Полуострова и, как ни прискорбно, близкая к вымиранию, обладала достаточным размером и мощью и могла запросто перескочить ограду, но ни ей, ни степному волку не удалось бы так рассечь рабицу. И любой из этих зверей съел бы труп.
Кроме того, Мэкс поделилась с ним своими неразборчиво записанными наблюдениями. Она не нашла никаких посторонних веществ в ранах несчастного йомена, но зато измерила радиус укуса. Пятьдесят три сантиметра. Пятьдесят три!
Волчья пасть этой и в подметки не годилась. Наибольший радиус, который когда — либо измерял Драшер, равнялся тридцати семи, и тот принадлежал черепу из музея Полуострова. Все самые крупные кошки уже давно вымерли.
Единственным существом с пастью подобного размера была Gnathocorda maximus, огромная рыба из глубин океана. Но ведь это Внешний Юдар. Здесь нет ни волков, ни лесных кошек, ни, тем более, акул.
Он посмотрел на пикты дыр, проделанных в стенах птичников. Из-за торчащих повсюду обломков сложно было точно сказать, но выглядели они так, будто каждая стена была прорублена двумя ударами, нанесенными одновременно, по диагонали сверху вниз. Как будто кто — то ударил крест-накрест двумя мечами.
И к чему были все эти разговоры про отсутствие глаз?
У Лиама Гандакса были темные, близко посаженные глаза. Это был высокий и крайне мускулистый человек с раздвоенной бородой и черными волосами, заплетенными в косу. Драшер чувствовал запах его пота, похожий на запах животного.
— Ты кто и что тебе надо?
День только начался. Дождь перешел в изморось, и над темной землей висело серое небо. Внешний Юдар являл собою широкий край скалистых высокогорий и черных лесов под давящим небосклоном.
Драшер пришел к собору, однако вход в неф ему загородил этот гигант, закутанный в меха. Человек епископа носил бусы и браслеты, тяжело свисавшие под весом полированных камней, амулетов, имперских символов и звериных зубов.
— Гандакс! Отойди! — послышался голос епископа, будто отзывавшего собаку. Он показался из-за спины Гандакса, когда тот отступил.
— Драшер, дитя мое! — приветствовал его епископ. — Не обращайте внимания на моего негодяя. Это магос биологис, о котором я тебе говорил, — сказал он Гандаксу.
Гандакс отрывисто кивнул, хрустнув кожаным комбинезоном. Бусины-амулеты застучали друг о друга.
— Пойдемте, — сказал епископ Драшеру.
Бок о бок они побрели по нефу. Драшер несколько раз выразил свое восхищение величественной архитектурой храма и великолепными витражами.
— Это нелегкий приход, — промолвил епископ. — Нелегкий и суровый, на самом краю мира. Я, конечно, не жалуюсь. Я служу Богу-Императору, каких бы усилий он от меня не требовал. И это место не хуже, чем любое другое.
— Император защищает, — сказал Драшер.
— Похоже, что здесь, в эти дни, его защита не так уж сильна, — ответил епископ. — Это ослабляет веру. Я потратил много времени и сил, внушая добродетель и веру закаленным людям этой скудной земли, а этот зверь… он высасывает все до последней капли.
