Тот камень, что покой тебе подарил.
Как вечным огнем сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.
Высоцкий В.С.
- Ты все-таки поверил, что душу можно разделить на части?
- Да все можно разделить на части, - махнул рукой Кес. – Даже атом.
- Кого?
- Пустяки, - он медленно гладил меня по голове, и я изо всех сил старался не заснуть. - Вопрос в том, что из такого разделения получится.
- Распад личности получится.
- Альба считает, что личность определяет только тот кусок, который остался в Томми. А хоркракс – это просто якорь, держащий душу на земле.
- А ты как думаешь?
- А мне все равно.
- Альбус говорил, что хоркракс – это нечто вроде магического сосуда для части души. И если человек испытывает сильную эмоциональную привязанность к такому предмету, то часть души может как бы вселиться в него.
- Не может.
- Точно?
- Нет. Я просто не верю в это.
- Альбус был уверен, что Темный Лорд именно потому выбирал не просто предметы, а те, которые как бы сами провоцируют такую привязанность. И желтый камень такой же. Эти люди, которые его хранили, они ведь были к нему привязаны. То есть каждый из них был потенциально готов для вселения. Ты не согласен?
- Вряд ли. Если бы дело было в привязанности, Томми не пришлось бы создавать себе новое тело. У него в запасе были люди, которые с удовольствием впустили бы его. Пожить. Но он вселялся только в мелких зверей. Почему?
Я ничего не ответил. Он же и так понимает, что я не знаю. А говорить больно.
- Нельзя насовсем вселиться в тело, если там уже есть душа. Ее невозможно выжить оттуда. Такая борьба закончится неминуемой гибелью. Томми и не пробовал. Не так все просто.
- Он вселился в Квиррелла.
- Но ведь и хозяин тела никуда не делся.
- И в Поттера.
- На пять минут?
- Ну… да.
- Молодец.
- Кес, что здесь не так? Я отлично помню, ты раньше вообще не желал о разделении души на части говорить.
- Я и сейчас не желаю.
Он замолчал, как будто подбирая слова, а я молчал, так как впервые за очень много лет никуда не спешил.
- Видишь ли, Севочка, какая штука получается. Если представить, что у одного тела разделена душа, то можно ли каждую часть считать равноценной целой душе…
- Нет конечно!
- Но, полагая, будто величина влияет на сущность души, ты переводишь ее в количественную категорию. Если кусок души душой не считать, то получается, что душа состоит из неодушевленных частей. А если все части неодушевленные, то и целое…
- Но ведь это не так.
- Не так. Но иначе быть не может. Соответственно, создание хоркракса переводит душу в нечто количественное, а это без магического вмешательства никак произойти не может и нарушает все мыслимые законы мироздания.
- Парадокс?
- Ну да. Один из самых сложных парадоксов, создаваемых магией. Сюда же можно отнести временные петли. И все, наверное. Любая работа с пространством по сравнению с такими вещами просто смешна.
С этими словами Кес осторожно встал с дивана, подложив мне под голову подушку.
- Ты куда? – я расстроился.
- На пару минут. Есть небольшое дело.
- Не уходи.
- Я здесь.
- Тогда я хочу видеть.
Он приподнял меня повыше, засунув мне под спину еще пару подушек, и вынул часы Дамблдора.
- Все, извини.
Я устроился поудобнее и смотрел, как Кес, держа в вытянутой левой руке болтающиеся на цепочке часы, правой подправлял углы пентаграммы.
Когда все было готово, он достал из кармана камзола желтый алмаз, аккуратно водрузил его в центр пентаграммы, отошел на несколько шагов и, вытащив собственные часы, стал сверять их с часами Дамблдора.
- Кес, что ты делаешь? - спросил я и сам удивился, как слабо прозвучал мой голос на пустом Тревесе.
- Сейчас, Севочка, - ответил он, продолжая смотреть сразу на оба циферблата, - еще немного.
Камень вдруг сверкнул и тут же погас. Кес захлопнул крышку своих часов и убрал их.
- Вот и все. Даже неинтересно, - он вздохнул. - Но занятно. И Альбе должно понравиться. Как думаешь, Севочка?
- Он… умер?
- Нет, что ты. Он не может умереть. Он здесь.
Кес подошел и протянул мне часы Дамблдора.
- Спасибо, Севочка.
У меня кружилась голова.
«Он здесь».
Да я счастлив!
На кой черт он мне здесь нужен?..
~*~*~*~
Ну вот и все, дружок, пора открыть кингстоны,
К добру не привели проказы на воде.
Ну сколько ж можно плыть к безмерно удаленной,
К единственной своей загадочной звезде?
Георгий Васильев
- Люци! – рявкнул Кес, как только я открыл дверь на Тревес. – Вот в кого ты такой талантливый, а?
Я, пошатываясь, вышел и тут же наткнулся взглядом на лежащий посреди пентаграммы желтый камень.
~*~*~*~
С Фэйтом случилось что-то невозможное. Он вытянул руку, указывая пальцем на алмаз, и начал хохотать.
- Шеф теперь там живее-е-ет…
Потом опустился на колени и, продолжая смеяться, пополз к пентаграмме на четвереньках.
- Нет, он все-таки клурикон, - пробормотал Кес. – Всего-то и успел, что переодеться и отметить.
По Тревесу медленно распространялся запах виски. Как будто Фэйт еще и с ног до головы им облился.
~*~*~*~
Добраться до камня я не успел. Гильгамеш перехватил меня на полпути и потащил к столу. Я вспомнил, как Кес что-то говорил про отрезанные головы, но тут же забыл об этом, потому что увидел сразу двух Дамблдоров.
- Ого… как вы похожи…
- Люци! – раздался испуганный голос Айса.
- Подожди... я здороваюсь... вы знаете, я... вас... – Появилось ощущение, что лучше остановиться...
- И вам добрый день, Люциус.
Он просто наглец!
- И это н-называется «добрый де-ень»? – я указал на Айса. - Добился своего, д-да? Доби-и-ился... Ничего-то у вас не выйдет...
- Прекрати немедленно! – выкрикнул Айс и закашлялся.
~*~*~*~
- Хорошо! – сказал Фэйт, вытянув в мою сторону руку ладонью вперед. – Не кричи. Сейчас. – Потом снова посмотрел на Дамблдора.
- Извините, мно-о-гоува-а-ажаемый, уважаем-мые, что не пр-ринимаю вас, как подоба-ает... принимать... председателя... такого важного У-У... У-у…
- Ничего страшного, - улыбнулся ему Дамблдор.
- У-у-у…
- Это Уизенгамот, Альба, - со смехом пояснил Кес, подхватывая Фэйта с другой стороны. – Ну, ты красавец просто.
- Да-а-а, - удовлетворенно протянул Фэйт, заваливаясь на него. – Это У-у-у…
Кес с Тенью довели его до дивана и опустили практически мне в объятия.
