Сенсориум был переполнен сигналами настолько, что единичные точки сливались в единую массу, находящуюся примерно в двух сотнях метров от периметра. Казалось, что сам скиталец оживает, выплевывая поток неизвестных врагов, находящихся на самом краю видимости.
— Где они? — спросил Героней, — Откуда они прибывают?
— Из вспомогательных трубопроводов, — ответил на второй вопрос сержант Адоний. Первый вопрос так и остался без ответа, — из воздуховодов, кабельных и обслуживающих тоннелей.
— Быстрые, — прокомментировал Веспесарио, — Выжидают момент, а не просто штурмуют наши позиции.
— Возможно, они боятся нас, — предположил брат Лючаси, — и поэтому не атакуют.
— Что мы будем делать? — брат Тарант задал вопрос, который мучал Веспесарио последние несколько минут. — В чем состоит наша миссия?
Молчание сержантов вызывало беспокойство. Кровавые Ангелы собирались исследовать «Знамение Отчаяния» и доложить капитану. Но теперь они были в ловушке в варпе, и, скорей всего, их дальнейшей судьбой была смерть на борту скитальца.
— Если на скитальце есть действующее поле Геллера, значит, могут быть и действующие варп двигатели — в итоге сказал Коммей — нам необходимо обнаружить и захватить их
— Мы держимся вместе — добавил Адоний. Его голос становится более уверенным — мы должны считать все контакты враждебными. Один Император знает, сколько времени этот скиталец дрейфует, собирая заражения и случайных пассажиров. Любая форма жизни при визуальном контакте подлежит уничтожению.
— Мое отделение пойдет первым, — сказал Коммей. — Стандартный шаблон сканирования альфа. Серрахо прикрывает тыл.
Назначенный терминатор, хмыкнув, занял свой пост и повернулся в сторону, остальные продолжили путь.
Они оказались в месте, напоминающем системный центр — огромное помещение было увито трубами и кабелями, над разорванными линиями подачи поднимался пар. Влажность воздуха была настолько высокой, что на броне оседали капли влаги. В свете аварийных ламп установленных на перегородках они превращались в рубины, стекающие с окрашенного керамита и оставляющие блестящие полосы.
Изображение на сенсориуме изменилось, когда Серрахо направил сканеры в обратную сторону. Сигналы двигались, собираясь сзади и с флангов терминаторов.
— Они пытаются держаться от нас подальше? — спросил Веспесарио, но на его вопрос быстро ответили показания сенсориума. Сигналы стали ярче и начали быстро приближаться, полукруг данных сорвался в сторону двух отделений терминаторов.
— Враг наступает. Уничтожить без промедлений, — призвал Адоний.
Первый сигнал достигает помещения необычайно быстро — через пару секунд после того, как противник начал сближение
— Они уже были здесь до того как мы пришли, — выкрикнул Коммей. Он поднял штурмовой болтер и выстрелил в потолок, — в спячке в облаках пара.
Из мрака выпадает тело, испещренное ранами от болтов и истекающее желтым ихором. У него шесть конечностей — две искривленные двухсуставчатые ноги, две верхние конечности похожи на щупальца, с костяными выступами, оставшиеся две руки оканчиваются тремя длинными когтями. От долгой спячки на его голове в форме луковицы растет мох, черные, безжизненные глаза расположены над плоским носом и ртом полным игольчатых клыков. Под темно-серым хитином, отмеченным белыми тигровыми полосами, виднеется фиолетовая плоть, бугрящаяся жилами и мышцами.
Из темноты на Веспесарио выскочило еще одно существо с широко открытым ртом и вытянутыми когтями. Его высунутый язык блестел на свету.
Это существо еще живое.
— Генокрады! — прокричал Каллистарий в тот же миг, покидая воспоминания Веспесарио. — Они используют тепловые и энергетические тоннели, чтобы скрыть места спячки. Ожидайте атак из дополнительных проходов под палубой.
— Держать позиции, оборонительное построение, — приказал Дионей. Он со щелчком переключил вокс на дальнюю передачу для ударного крейсера.
Каллистарий встал, он был почти разочарован. На космических скитальцах встречались любые виды угроз, включая орков и других чужаков, последователей Темных Сил и даже космодесантников-предателей. В последние несколько десятилетий генокрады стали самыми многочисленными обитателями скитальцев, и Кровавые Ангелы уже множество раз сталкивались с этими коварными ксеносами. Всего несколько лет назад Каллистарий участвовал в зачистке корабля обозначенного как «Грех Проклятия» от другого роя.
— Стандартный протокол заражения, — продолжил Дионей, получив приказы от капитана Рафаэля — мы отступим к точке проникновения и установим плацдарм для высадки второй волны, примерное время прибытия подкреплений — семнадцать минут.
— Как мы поступим с Веспесарио? — спросил Каллистарий, — мы не можем оставить его здесь.
— Здесь слишком узкие проходы чтобы создать адекватный защитный кордон, против превосходящего противника, стремящегося в ближний бой, — ответил сержант, — нам нужно отступить к внешним галереям, которые лучше простреливаются.
— И бросить одного из нас?
— Это не Кровавый Ангел, — резко прозвучал по воксу голос отвернувшегося Дионея, — это кусок мяса, в котором поддерживают жизнь анабиозная мембрана и остатки системы поддержания жизнедеятельности брони.
Каллистарий собирался продолжить спор, но сержант прервал его, более примирительным тоном.
— Как только прибудет вторая волна, мы обозначим эту комнату, как одну из основных целей. Мы сможем обезопасить эту зону с большим количеством воинов и позволить апотекариям заняться им.
Каллистарию было тяжело так поступить. Он разделил мысли Веспесарио и знал, что в этом сломленном теле и разбитой броне осталось часть космодесантника. Благодаря его связи сквозь века с товарищем Кровавым Ангелом, Каллистарий считал, что должен обеспечить ему максимальные шансы на выживание. Веспесарио сделал все что мог, закрыв себя в этой комнате, и, каким-то образом, выжил. Теперь, когда Кровавые Ангелы открыли дверь, ничто не могло остановить генокрадов от завершения начатого.
Каллистарий также был готов признать самому себе, что был заинтригован возможностью изучить разум жертвы «черной ярости» более пристально. В обычной ситуации такой глубокий анализ разума боевого брата, а тем более попавшего во власть проклятия был бы запрещен. Эта возможность узнать более подробно, что испытывают жертвы «черной ярости», облегчить их страдания, а, может быть, даже сделать шаг в сторону исцеления, была уникальной.
