Дверь на мостик все еще была разорвана атаками Веспесарио. Каллистарий подготовил свой разум, как к омерзительному виду, который его ждал, так и к психической атаке, которая, без сомнения должна была последовать. Он переступил через порог, с мечом наготове, и встретился с патриархом генокрадов.
Ксенос был еще ужаснее, чем в воспоминаниях Веспесарио. Патриарх увеличился, занимая теперь половину мостика. Отвратительные отростки мягкой плоти и хитина были подвешены на проводах. Жизнь патриарха поддерживали пульсирующие шланги, от которых исходил запах гниения, ударивший по обонянию Каллистария.
Третий глаз стал отдельным образованием, торчащим из раздутого лица на длинной ножке, проткнутой крюками и кабелями, подсоединенными к консоли варп двигателя.
Глаз повернулся к Каллистарию одновременно с тем, как когтистые лапы потянулись в его сторону. Вместо того, чтобы избегать взгляда, библиарий ответил на него, выпустив воспоминания Веспесарио о «черной ярости».
Он почувствовал ту же бесконечную пустоту роя, старую как звезды, нереально далекую и древнюю, перерожденную миллион поколений, с самого её начала в другой галактике, малую часть огромной общности, жаждущей воссоединения, вечно снедаемую внутренней пустотой.
В нем вскипела ярость, и библиарий захватил психическую связь, без устали вливая поток ярости и презрения в разум его врага.
Патриарх дергался, чтобы вырваться, в материальном и не материальном мирах. Он издал потусторонний вой, когда в его разум ворвались воплощение десяти тысяч лет горечи и жажды отмщения. Они горели как огонь, превращая разум чужака в пепел, разрывая гипнотические ловушки роя, прыгая с одного генокрада к другому подобно чуме, заражая их мысли ненавистью и злобой настолько сильными, что в желании убивать они обратились друг на друга.
На его броне сомкнулись когти, прочные как титаний. Они разрывали керамит, прокалывали сочленения, пробирались все ближе к его генетически усиленным плоти и крови.
Библиарий видел не отвратительный гибрид чужака и машины, а само воплощение предательства — трижды проклятого магистра войны, Гора предателя, Создателя разрушений. Каллистарий устремился вперед в стремительном выпаде, как Сангвиний, Повелитель Кровавых Ангелов, Спаситель Ваала.
Его меч вошел в рану, нанесенную штурмовым болтером Веспесарио, проникнув вглубь тела патриарха, разрубая нервы и протыкая внутренние органы.
На последнем издыхании патриарх отбросил Каллистария через мостик. Космодесантник выпустил меч, оставшийся в брюхе чужеродного монстра. Из раны струился ихор, забрызгивающий палубу и пузырящийся на воздухе.
Третий глаз навигатора патриарха опал, его психический свет угас. С последним вздохом, чудовище затихло.
Генокрады были в замешательстве от потери патриарха и стали легкой добычей для жаждущих отмщения Кровавых Ангелов. Каллистарий позволил сержанту Дионею отвести себя к зоне высадке и дать первой роте зачистить космический скиталец.
— Я думал, что ты будешь в более радостном настроении, — сказал сержант, когда они прибыли к внешнему периметру, и их встретили апотекарий и технодесантник, готовые обработать раны и залатать броню.
— Я просто очень, очень устал, — объяснил Каллистарий.
Это было правдой. Физическая усталость, психическая битва и, в большей степени, необходимость разделить воспоминания Веспесарио пропитанные «черной яростью» истощили его сильнее, чем когда-либо.
Но Каллистарий был молчалив не только из-за усталости. Его мысли занимало нечто гораздо более тревожное. Видение, посетившее его разум всего на мгновение, когда он выпустил «черную ярость» в мысли патриарха. Он не был уверен, было ли оно частью проклятых галлюцинаций Веспесарио, настоящим воспоминанием из его сражения двести лет назад или нечто еще более опасное: тем, что еще только должно было произойти.
Его инстинкты указывали на последний вариант.
На долю секунды Каллистарий почувствовал себя погребенным в огромном мавзолее, захваченным жаждой крови, кричащим об освобождении в объятьях «черной ярости».
Авто-чувства силовой брони брата Рафаэля заглушили рев тройных реактивных двигателей «Громового ястреба» круто набирающего высоту. Космодесантник взглянул на инверсионные следы, остающиеся от жестких форм двух ведомых «Громовых ястребов» и убедился, что они занимают позиции. С запоздалым хлопком эскадрон преодолел звуковой барьер и направился на запад. Когда «Грозовые ястребы» летели на уровне облаков, сенсоры и камеры наблюдения различили плетущуюся орду орков на земле.
Исполинская форма мега-гарганта и окружающее его море меньших машин и орочьей пехоты оставляли за собой след из поваленных деревьев и разрушенных зданий. По интеркому раздался голос Анжело, занимающего место стрелка
— Почти все орки в красном, похоже, они из клана Злых солнц. Много мяса для наших пушек, а, Рафаэль?
Рафаэль широко улыбнулся. Он считал Анжело кровожадным, даже для Кровавого Ангела. Космодесантник заложил маневр уклонения, скорее по привычке, чем из-за противовоздушного огня орков и направил «Грозовой ястреб» в пике.
— Покажем этим мерзким зеленокожим!
«Громовые ястребы» устремились к земле. В кабине Рафаэля загорелись зеленые лампочки, сигнализирующие готовность орудий. Он переключил комм-линк на передачу суб-голосовых команд.
— Эскадрон Икар, принять атакующую формацию хаста. Нанести удар по моей команде.
Как только два других пилота отправили подтверждения, Рафаэль снизил скорость для удара по наземным целям. Монотонный звук наводчиков становился все громче, и, наконец, издал звенящий сигнал, оповещающий о захвате целей всеми орудиями.
— Приготовтесь, братья, за Сангвиния и Императора! Смерть врагам!
Рафаэль резко направил самолет в снижение по спирали, к кронам деревьев. Едва орки показались на виду, как их силуэты заслонили яркие следы выпущенных ракет. В рядах зеленокожих расцвели взрывы, а Анжело открыл огонь из боевой пушки, попадания которой раскидывали в сторону покореженные мотоциклы и багги и оставляли за собой полосы взрытой земли. Орки справились с удивлением и заполнили небо градом пуль, от которых Рафаэль уклонялся легкими движениями гашетки. Под звуки смеха Анжело в комм-сети «Громовой ястреб» отправился к основным силам, выполнив миссию.
Орочья боевая фура неслась по изломанной земле, бешено подскакивая на примитивной системе амортизации. Внутри десяток гоффов нобов держались за что могли. Через дыру в крыше раздался писклявый голос: