— Он говорит, что должна наступить расплата. Расплата за всё, что произошло сегодня здесь. Он говорит мне, что бесплатных чудес не бывает, как не бывает их и без последующего воздаяния.
Лицо Марко потемнело и ожесточилось.
— Ставки повысились, капитан. И цена должна быть заплачена душами.
При этих словах Эрикс сжал здоровый кулак и приподнялся на кушетке. Его речь была невнятна из-за текущей по зубам крови, но ярость придала ему сил.
— Значит, это представляет опасность для этого мира, брат Марко? Это полуреальное создание надеется, что притворившись одним из лучших слуг Императора, и свободно разгуливая здесь как герой, он сможет пользоваться всем, что только попросит у Империума? — Он покачнулся, подняв руку и обвиняюще указав на тёмную фигуру. — Я не допущу этого! Нет, пока я ещё жив! Я пожертвую жизнью, защищая людей и святость городов-реликвариев хоть от орков, хоть от этой мерзости!
Кружка выпала из рук Марко, и грохнулась на пол в облаке водяных брызг. Он взглянул с ужасом.
— Господин! — Воскликнул он, прежде чем восстановить самообладание и понизить голос, — я бы мог ожидать таких слов от простых солдат или от тех несчастных, что укрываются в гражданских убежищах, но никак не от вас.
Он примирительно поднял руки, бросив взгляд на безмолвную фигуру.
— Имели место… Инциденты. Паника. Из-за внезапности вторжения Центурия и его воинов люди были напуганы. Вы сами видели — они боятся их почти так же, как орочьих отродий. Хорошо, что эта война закончилась, однако мы должны быстро найти решение. Как, разумеется, из уважения к героизму брата-сержанта, так и для избавления выживших от дальнейших волнений. Позвольте нам отдать свой долг, мой лорд, и пусть Легион идёт своей дорогой дальше.
Тревога забилась в груди капитана.
— Легион? Я вижу здесь только призрака.
Марко кивнул:
— Они всё ещё с нами, здесь, в соседних залах, и только одно незаконченное дело удерживает их здесь.
Он указал на старый потрёпанный экран высоко в углу комнаты. Эрикс повернулся чтобы взглянуть, боль спазмом сковала грудь.
Шла защищённая закрытая передача. Хотя изображение было мерцающим и нечётким, оно демонстрировало более десятка воинов в чёрной броне, охраняющих казармы и арсеналы. Они были такими же — почти нереальными — и ярко контрастировали с оставшимися боевыми братьями Седьмой роты, которые занимались своими делами, как будто не происходило ничего необычного. Спешенные члены экипажа «Поборника» продолжали буксировать отремонтированный ствол орудия из резерва, даже когда безмолвный слуга смерти прошёл перед ними в противоположном направлении.
Капитан опустил взгляд.
— Наши братья что, не видят их?
— Они видят, мой господин, — ответил Марко, — я уже говорил с Джаннером и остальными — Легион останется на страже, пока мы будем заботиться о павших.
А потом Эрикс увидел тела, лежащие в открытом прямоугольнике снаружи. Там было примерно трижды по двадцать бронированных фигур, накрытых грубым брезентом и отображающимися на экране как грубые силуэты. Он отвернулся на мгновение, схватившись за грудь, хотя боль, которую он почувствовал, была вовсе не от ран.
— Братья… О, мои братья… Простите меня.
Изображение медленно сместилось влево, показав ротного апотекария, выполняющего свой мрачный долг по извлечению генного семени воинов. С ним был Гидеон, старик почтительно склонил голову, занося данные в инфо-планшет.
Марко тоже склонил голову.
— Отдыхайте, братья, — пробормотал он.
Эрикс больше ни секунды не мог выносить эту картину. Он перевернулся на кушетке, стараясь повернуться спиной к экрану.
— Это? — он задыхался, слова почти не давались ему. — Это и есть цена нашей победы?
Технодесантник склонил голову.
— Цена, возможно, но не полная стоимость. Как я уже говорил, капитан, у нас остался невыплаченный долг.
Отчаянье Эрикса усилилось вновь.
— Ты говоришь о долгах и счётах. Излагай яснее. Центурий винит меня за это ужасное поражение? Или наша трагедия плохо отражает его сегодняшние усилия? Мы звали других, Марко — и ты это знаешь. Мы посылали наши мольбы о помощи, и хотя некоторые слышали, не явилась ни одна рота. По какой-то причине наши братья покинули нас. Они отдали этот мир орде. —
Марко застыл, слушая. Его бесстрастное, заискивающее поведение было зеркальным отражением горя и разочарования Эрикса, и капитан почувствовал, что его голос начал срываться.
— Я возьму на себя ответственность за смерть тех, кем я командовал. Я возьму ответственность за свои неправильные решения, за потерю внешних комплексов. Но я никогда не соглашусь с тем, что это не было всё, что можно было сделать. Никто не смеет винить меня в том, что ксеносы прорвались так далеко. — Эрикс сжал зубы. — Нас было недостаточно, Марко. Нас одних не было достаточно для спасения этого мира, и будь я проклят, если когда-нибудь скажу по-другому.
Эрикс наконец нашёл в себе силы чтобы взглянуть с кушетки на внушающую страх фигуру Центурия. Капитан не отводил взгляд ни на секунду.
— Нас одних не было достаточно. — Наконец повторил он. — Если я и должен отплатить вам, то лишь за мои ошибки как командира. Я не буду отвечать за решение, которое привело нас сюда. Мы никогда не выиграли бы эту войну.
Центурий медленно покачал головой, хотя его глаза не выражали никаких эмоций.
Эрикс нахмурился. Марко склонился над ним.
— Вы так и не поняли, мой господин. Долг лежит не на вас.
Путаница окутала мысли Эрикса.
— Но ты же сказал…
Открыв изъеденный ржавчиной затвор, центурий откинул крышу деревянной шкатулки, что держал в руках.
На самую долгую секунду в комнате стало тихо, как в склепе.
Эрикс сглотнул, держа себя в руках. Он почувствовал холод. Отстранился.
— Что?.. Что это?
— Это Анимус Малорум[2], мой лорд, — ответил Марко, — величайший артефакт Легиона. Брат-сержант Центурий должен был дать вам знать, что ваша храбрость и честь остались непревзойдёнными — вы остались стойким и верным перед лицом превосходящего врага, и, без сомнения, вы привели бы нас к славному концу, даже зная, что мы не победим ксеносов. Но этот мир имеет большое значение, даже если оно было забыто Империумом. Он не мог позволить нам уничтожить реликварии. Он не мог потерять Анимус Малорум.
Время, казалось, растянулось во всех направлениях. Эрикс не мог оторвать взгляд от реликвии — изгиб полированного лба, глубокие провалы пустых глазниц — всё это казалось смутно знакомым.
— Долг…
Голос Марко вновь огрубел.
