- Я бы не посмел, - ответил он шепотом. Оправданий не было. Никто не знал опасностей темной стороны лучше него; эти опасности таились где-то в глубинах всю его жизнь... И он так легко попался.
Провалился так глубоко... Насыпь из обломков отгородила большую часть комнаты: беспорядочная свалка кусков дюракрита, обрушивающих несчетные этажи сверху донизу. Единственным освещением в сузившейся комнате был просачивающийся из разрушенного коридора блеск светящихся шаров. Потолок рухнул, вспомнил он; вспомнил вой, треск, пыль и разлетающееся каменное крошево. Нет, постойте, потолок не рухнул... Джейсен обрушил его. Вспомнилось метание внутри красного потока, оставленная без сознания Вержер, поиск новой цели, новой жертвы, пущенная вслед Ном Анору молния...
Вспомнилось, как он не мог найти Ном Анора. Джейсен мог видеть исполнителя, мог слышать, как тот отдает приказы окружившим их воинам, но не мог достать своей молнией. Джейсен все время промахивался: молния, не принося никакого вреда, втыкалась то в пол, то в стену, то возвращалась назад, и тогда тело Вержер снова билось в конвульсиях.
Его гнев создавал разряд между полюсами Силы... Ни Ном Анор, ни его воины никогда не стояли на пути этого потока.
Досада подстегнула злобу; Джейсен вышел из себя в поисках силы, способной причинить вред этим существам...
И гроза из кратера показалась ему подходящей для этого.
Джейсен вспомнил неуемную радость освобождения, когда силы грозы хлынули в него, а потом - сквозь него, превращаясь в безумный водоворот внутри подземной комнаты, подхватывая камни, кирпичи и обломки дюракрита, чтобы закружить и засыпать йуужань-вонгов, избить воинов частицами планеты, которая когда-то была для Джейсена домом. Порыв ветра вдавил йуужань-вонгов в угол, и Джейсен вспомнил злобный смех, перерастающий в победный выкрик, когда он взмахнул рукой и обрушил на них все здание. Ноги его покачнулись, и руки метнулись к лицу.
Возможно ли это? Он заживо похоронил их. Всех до одного. И его это не волновало. Ой, нет: волновало. И так было даже хуже. Он похоронил их заживо, и был счастлив. Темная сторона призывала его: призрачный червячок, который нашептывает соблазнительные обещания, пока сам вгрызается в сердце.
Червячок бормотал о неограниченной свободе, напевал песню о вечности вне сомнений и раскаяния. Джейсен энергично встряхнулся и поднялся на ноги.
- Мне нужно оставить это место.
- Джейсен, - Вержер подняла руку, словно пытаясь остановить его или попросить о помощи.
- Нет, Вержер. Нет. Мне надо уйти... Надо прямо сейчас. Мне жаль, что я ранил тебя; мне так жаль, я...
"Лжец," - прошептал призрачный червячок. "Вот останься, посмотри, и она даст нам повод повторить это снова."
Глаза Вержер будто бы прояснились, и ее губы изогнулись в слабом подобии улыбки.
- Темная сторона?..
- Она... она слишком сильна здесь. Я предупреждал тебя. Я предупреждал, что может случиться...
Вержер еще раз подняла руку, чтобы коснуться его ноги, но Джейсен поспешно отстранился, и ее рука безвольно упала на пол.
- Ты смотришь... - прошептала она, - Но не видишь. Джейсен... стал бы Совет Ордена... строить храм... на вместилище темной стороны?
- Вержер, я... - он сокрушенно покачал головой. - Я пойду. Я пойду, пока... пока... - "не ранил тебя снова", договорил он безмолвно. Он не мог сказать этого вслух. Только не здесь. - У меня нет времени на отгадывание.
- Не надо гадать... - сказала она. - Ответ... прост: не стал бы...
Джейсен притих.
- О чем ты говоришь? Я чувствую темную сторону. Я прикоснулся к ней, и она... она прикоснулась ко мне.
- Нет. Так ты ощущаешь Силу, - медленно, страдальчески, она приподнялась на локтях и поймала его изумленный взгляд. - Вот он, позорнейший секрет джедаев: нет никакой темной стороны.
Как она только могла лгать ему, со все еще курящимися над прорехами в ее одежде дымками, и ожидать, что он поверит?
- Вержер, я сам знаю. Что, по-твоему, только что произошло?
- Сила едина, Джейсен Соло. Сила во всем, и все в Силе. Я уже говорила тебе: Сила не признает никаких сторон. У Силы сторон даже нет.
- Неправда! Это... - Красный поток ворвался в его грудь и стал рваться к сердцу. Все, что говорю тебе - ложь. Всего лишь еще одна ложь. Должна быть. Если нет... Он не мог даже думать об этом. Джейсен затряс головой так, что в ушах зазвенело.
- Это ложь...
- Нет. Спроси свои чувства. Ты знаешь, в чем правда. Сила едина.
Но он же чувствовал темную сторону: он проваливался туда.
- Свет и тьма - всего лишь обозначения: слова, описывающие то, что мы плохо понимаем, - казалось, она черпает силы из его слабости - постепенно ей даже удалось принять сидячее положение. - То, что ты зовешь темной стороной, это грубость и несдержанность самой Силы: ты называешь темной стороной то, что ты получаешь, когда отдаешься Силе без остатка. Быть джедаем значит уметь сдерживать свои страсти... но джедайская сдержанность сдерживает также и мощь. Величие - истинное величие в любом своем проявлении - требует отказа от контроля. Страсть должна быть направлена, а не отброшена. Забудь об ограничениях.
- Но... но темная сторона...
Вержер поднялась, ее тлеющие лохмотья заколыхались в струйках дыма.
- Если угроза плена приводит тебя к убийству, то не потому, что тьма в Силе. А потому, что тьма в тебе.
- Во мне? - Красный поток стал черным, ядовитым, тяжелым, жгущим ребра. - Нет... нет, ты не понимаешь... темная сторона... она... она... разве ты не видишь? Это темная сторона, - отчаянно и безнадежно упрямился Джейсен.
Для той правды, что была внутри него, не находилось слов; как не находилось слов и для охватившего его ужаса, потому что он снова мог чувствовать Силу. Он чувствовал правоту Вержер. "Но это означало бы, что я... означает..." Его колени подломились, и Джейсен покачнулся, чтобы восстановить равновесие, спотыкаясь, побрел к стене - лишь бы ощутить что-нибудь каменное, надежное, определенное; что-нибудь, на что можно опереться, не рискуя провалиться в дым и туман.
Он прошептал:
- Темная сторона...
Вержер подошла к нему, безжалостная и непреклонная.
- Если и бояться темной стороны, Джейсен Соло, то только той, что у тебя в сердце.
И надежность, та определенность, которой он жаждал, нашлась в ее глазах: вечная, неизменная правда, которая, как он надеялся, поддержит его... Его собственное отражение.
Искаженное. Отводящее взгляд. Полуразрушенное. Игра света, ложащегося на кривую поверхность роговицы... над глубинами бесконечной тьмы. Говорят, правда глаза жжет. С губ Джейсена сорвался короткий безумный смех. Легко им говорить... "Объятия боли" по сравнению с этим - не более, чем царапина, имплантант послушания - разболевшийся зуб...
