Джеймс Сваллоу - Обагренное божество

Он отвел взгляд от планеты и отбросил опасения, которые грохотали на задворках его разума. Эти отвлекающие моменты были раковой опухолью для брата Легиона Астартес. Малейшие семена сомнений могут заставить его заколебаться, что будет стоить ему жизни на поле боя. Битва за Шенлонг и так будет достаточно трудна, чтоб позволить себе отвлекаться на что-либо еще. Эти мысли разыгрались в нем, пока Люцио делал что-то с миной и ясное, зеленое свечение из внутренностей боеголовки затухло. Задача Технодесантника была выполнена, он отошел от инертной бомбы и еще раз пропел короткую, тихую литанию благодарения. Слова Люция были тихими в шлеме Рафена, но он разобрал слова почтения Сангвинию, Богу-Машине — и его брату. Рафен едва мог поверить в такое. Что это за безумие? Люцио повернул к нему голову, и что-то в языке телодвижений Технодесантника подсказало Рафены, что он знал, что его подслушали.

Он произнес имя Аркио на одном дыхании вместе с именем Примарха и Императора.

— Дух оружия умолк, — сказал он осторожно, — он теперь спит.

— Тогда мы ее просто оставим тут? — Рафен был удивлен раздражением в его собственном голосе. — Прицепленной к корпусу как клещ?

Технодасантник слегка кивнул.

— Теперь она не может взорваться, брат. Даже молния, лично самого Омнисии, не вернет ее к жизни.

— Очень хорошо, тогда пойдем.

Рафен придушил свое раздражение и устойчиво зашагал обратно вдоль корпуса. Люцио последовал следом за ним, его походка был легка по сравнению с медленными, большими шагами Рафена. После долгой паузы Люцио заговорил вновь и в этот раз с тоном ожидающего ребенка.

— Рафен… Я должен спросить… Какой он, Брат Аркио?

За дыхательной маской лицо Рафена скривилось в гримасе.

— Какой? Он Кровавый Ангел, — кратко ответил он, — он мой родной брат.

— Но его поведение, его отношение, — давил Люцио, — я не знал его… До. Какой он был, пока был молод?

Идолопоклонничество Технодесантника переполнило гнев Рафена и он пригвоздил того тяжелым взглядом.

— Что ты хочешь, чтоб я ответил, Люцио? Что он разбивали камни одной силой своего слова? Что он упал с небес на огненных крыльях?

Он отвернулся, потянув внешний люк воздушного шлюза.

— Аркио Космодесантник, не больше и не меньше. Спроси его сам, и он ответит тебе тоже самое.

Не глядя, шел ли за ним Люцио, он вошел в комнату за люком, его настроение было чернее чем небеса над Шенлонгом.

ШТЕЛЬ крался по коридорам "Беллуса" как тень, призрачным присутствием на грани восприятия. Он наблюдал за малейшими следами любой ментальной сущности за стенами корпуса, внимательный к малейшей частице мысли, которая могла выдать их псайкерам-предателям ниже. Он ничего не нашел и из-за этого тонко улыбнулся. Актеры уже расставлены для запуска следующего великого акта в его представлении и Штель забавлялся с деликатными, острыми ощущениями, которые нес гамбит. Рамиус всегда принимал самое живое участие в конструировании и запуске своих планов, даже в самых ранних днях как послушник Ордоса; такие вещи, в конце концов, были пищей и питьем для его организации. Он рассматривал развитие своих интриг и контр-интриг как превосходный часовой механизм, великое создание из приводов и шестеренок, отлитое из эмоций людей. Штель никогда не мог утолить сладкое предвкушение, которым сочились такие моменты как этот, когда он, наконец, заставил колеса вращаться. Это было его намерение начать войну на Шенлонге и она будет кровавой и великолепной.

Погруженный в гробовое молчание и настороженный "Беллус" висел на низкой орбите и ждал. Не было выбросов энергий или излучений, все действия на борту предпринимались без спешки и тщательно обдуманно. Для глаз машины на поверхности, боевой корабль представлялся еще одним куском космического мусора из тысячи, дрейфующим по ночному небу на малой скорости к пламенной смерти в слоях атмосферы.

Инквизитор покинул ряды рабов Ордена и людей, готовящих боевую экипировку и собирающих оружие, чтоб вернуться в свое убежище. Для Штеля было необходимым правильно одеться, и его корабельная роба плохо подходила. Там была привычная полевая, превосходно выделанная кожа грокса, которая лучше подходила в данных обстоятельствах.

Когда он туда вошел, он рефлекторно резко потянулся к клинку, спрятанному на поясе. Там были нежданные гости, и их присутствие на краткий миг ослепило инквизитора самодовольным удовлетворением. Его пальцы почти коснулись навершия, когда он остановился. Семеро Космодесантников стояли полукругом посреди его палат и как один подняли оружие на его стремительное движение. Скрыв гримасу, Штель превратил движение руки в отряхивание, как будто бы смахивал какие-то пылинки с плаща. Годы практики позволили ему хорошо спрятать свое раздражение, так как он знал, что Кровавые Ангелы оценивают в нем каждую деталь.

В центре группы стоял Брат-Сержант Корис. Его темно-красная броня полностью выбивалась из тусклых оттенков убежища Штеля. И он тоже был не на своем месте, только срочный призыв инквизитора позволял Космодесантникам войти. Присутствие Кориса и других, здесь и сейчас, было далеким от утонченности сообщением воина-ветерана. Ты не сможешь нас удержать.

— Милорд инквизитор. — Спокойно начал Корис. — Мне нужно переговорить с вами.

Штель любезно кивнул и пошел в палату, как будто бы он сам приказал им прийти.

— Конечно, достопочтенный сержант, чем я могу вам помочь?

В тенях на краю комнаты, за постаментом сжался один из илотов Штеля и он бросил быстрый, ядовитый взгляд на раба-сервитора. Ущербное существо заплатит за то, что не предупредил его о прибытии Десантников.

— Миссия, на которую мы собираемся, беспокоит многих из нас, — сказал Корис, — хотя мы желаем смерти Предателям, мы обеспокоены странностями такой бессмысленной попытки.

Штель изучал лица Кровавых Ангелов. Как Корис, они все были закаленными бойцами с многовековым опытом военных действий за плечами. Большинство было выжившими из роты Симеона на Кибеле, но еще были сержанты из контингента "Беллуса". Никто из них не был трусом и не боялся битвы; они были умными, безжалостными воинами и они знали, что перед ними открываются челюсти мясорубки. Ничего из этих мыслей не отразилось на лице инквизитора.

— Ты не вправе задавать вопросы Императору, Корис. Если он прикажет маршировать до смерти, ты будешь маршировать. — Голос Штеля был легкомысленным, как если бы он комментировал вкус какого-то отличного блюда.

— Так и будет, — Корис прищурился, — но это не было его приказом. Навыки жреца Сахиила на пути Крови не вызывают сомнений, лорд, но он не тактик. Он планирует выступить всеми нашими силами на решительный штурм… И я боюсь, что все наши братья будут расплющены по стенам крепости Икари, в то время как Несущие Слово понесут только незначительные потери. Поэтапная последовательность небольших рейдов была бы намного эффективнее.