Между застывшими воинами почти нет мест пригодных для движения бронетехники. Лишь избыток свободного времени позволил Освященным провести свои «Рино» вниз, к башне, окольными путями. Я замечаю, что предатели также бережно отнеслись к стоящим повсюду воинам, как и мы. Значимость этого факта пока является тайной для меня, а мои братья просто не обращают внимания на это.
Я выступаю с двумя штурмовыми отрядами. Они летят на реактивных ранцах, кометные хвосты прочерчивают в небе дугу их атаки. Я вновь разворачиваю свои кроваво-красные крылья, в их сотворении я чувствую руку Сангвиния. Мой примарх направляет мой полет. Направляет мою руку. Он рядом с моим плечом в тот момент, когда я обрушиваюсь на врага. Его гнев заключен в той смерти, которую я несу.
Освященные замечают нас. Наши наступающие наземные войска выпускают целый шквал болт-снарядов, подавляя сопротивление врага. Выстрелы, долетающие до нас, слишком рассеяны, чтобы сбить нас с пути к цели. Но мы всё же теряем брата Кимереса, когда удачно выпущенный снаряд пробивает его прыжковый ранец. И он взрывается. Объятый пламенем он падает на землю. Взрыв не убил его. И падение тоже. Хотя приземлился он плохо, получив ранения при ударе. Предатели не дают ему шанса опомниться.
Мы приземляемся между линиями обороны противника и башней. Наше оружие посылает смерть противнику. Штурмовые отряды прореживают ряды врагов болтерами. Пойманные перекрестным огнем, некоторые Освященные не могут сделать большего, чем просто умереть, их тела и броню покрывают выбоины попаданий. Мое сознание выходит за пределы меня самого. Я охватываю всё пространство до ближайшего «Рино». Я проделываю в ткани реальности широкий разрыв. Визжащий вихрь Имматериума проникает сквозь щель. Эти отступники продались Хаосу? Ну, тогда пора их отправить к нему. Бытие искривляется и рвётся. Энергии, не принадлежащие этой реальности, хищно сверкают, голодные и разрушительные. Вихрь вытягивает «Рино» с его позиции. Он сминает заднюю часть машины, искажая само её существование. Реальное и выдуманное, настоящее и невозможное встретились в одном объекте. Парадокс слишком сильный. «Рино» взрывается. Броня отслаивается, разрывается на куски и несётся сквозь воздух как гигантская шрапнель. Взрыв огромен. Это общий предсмертный рёв боеприпасов и прометиума. Окружающее пространство окатывается огнем. Стоит дикий звон. Дыра в материи закрывается, оставляя после себя выпотрошенные и вывернутые наизнанку тела.
Я приземляюсь в окружении багровых молний. Я рефокусирую свои психические силы, сосредотачивая их на «Витарусе». Сияние клинка ослепляющее, словно кровь из сердца солнца. Я пробиваю им лицевую пластину атакующего меня предателя. Лезвие проходит сквозь броню, словно той вообще не было, и превращает мозги в кисель. Сила, потребовавшаяся на это убийство, пришла ко мне легко. Связи с энергиями здесь просто невероятны. Я чувствую, что мог бы стянуть луну Паллевона с орбиты и обрушить её на поле боя.
И есть ещё злоба. Её присутствие здесь ощутимо. Она огромна. Она наполняет меня своим тёмным экстазом. Внутри меня начинает шевелиться Красная жажда. Ничего не стоит поддаться ей, став безумным, все уничтожающим разрушителем. Жестокость, сквозящая в сообщения по воксу, свидетельствует, что мои братья столкнулись с этим феноменом в такой же мере. Мы на грани массового безумия.
Оборонительные порядки противника превращаются в котёл. Ненависть сталкивается с яростью. Это ближний бой, кровавое мясо, насыщающее голодную утробу нашего ордена. Мы сражаемся как обособленный отряд, потроша врага изнутри, в ожидании подхода главных сил. Я наношу удары во все стороны. Враги полностью окружили меня, поэтому недостатка в целях нет. Я с радостью убиваю их всех. Силы варпа с треском наполняют каждый мой удар смертью. Мой плазменный пистолет стреляет постоянно, невзирая на риск, сопровождающий выстрелы в упор, я в восторге от немыслимой жары, поглощающей моих врагов. Плоть и броня сплавляются воедино, и я расширяю пределы царства смерти.
Что-то ударяет меня. Удар очень сильный. Он мог бы снести стену, но этот молот нематериален. Я пошатываюсь, рассеивая обрушившуюся на меня энергию. В воздухе витает запах озона смешанного с кровью. Я удерживаюсь на ногах и разворачиваюсь к противнику. Прежде чем колдун Освященных успевает подготовить следующий энергетический удар, я захватываю сущность его черепа. И превращаю его в пыль.
Предатели сражаются упорно. Они перестраиваются в плотные группы, керамитовые кулаки, ощетинившиеся болтерами. У них явно есть свои виды на башню. Они не оставят её так просто. Но численность и время играет против них. Наша атака с воздуха нарушила их оборонительное построение. Основные силы Четвёртой роты обрушиваются на предателей подобно прибойной волне. Кастигон на острие атаки, в первых рядах преодолевает стену. «За Сангвиния!» — кричит он, его голос эхом отражается от башни.
Квирин бежит сразу за ним: «За Императора!» Его клич — это прославление, гимн и призыв. Это оружие само по себе. Жестокость веры в его звучании — это напоминание о величии Квирина. Несмотря на наши разногласия, я не буду отрицать ту силу, которую он приносит на поле боя.
И вслед за кличем Квирина приходит ответ. «Смерть!» — ревут мои братья. «Смерть!» Все они, хор судьбы. «СМЕРТЬ!» Песня, удар, неудержимый марш. Ничто не может противостоять такой силе.
В итоге ничто и выстаивает. Освященные не отступают, они просто отброшены. Они дерутся на пределах возможностей, но этого недостаточно. Они должны отступить. Так они и делают, каждый потерянный метр земли завален телами, но, в конце концов, их выдавливают на северный склон амфитеатра.
Мы не преследуем их. Так же как и Освящённые мы укрепляемся вокруг нашего приза.
«Обеспечить периметр, — приказывает Кастигон, — покажите противнику, как это надо правильно делать». Мы тоже используем стену в качестве основы обороны, но только наш барьер укреплен численностью и праведностью. Необходимость находиться рядом с башней проявляется на уровне инстинкта. Я сам это чувствую. Я всё ещё не уверен в святости этого места, но полон решимости удержать его в наших руках. Я знаю, что это эффект слияния энергий. Но моя осведомленность не снижает силу его воздействия.
Освященные отступают за пределы досягаемости нашего оружия. «Штормовые когти» терзают их до тех пор, пока они не растворяются в улицах города. Я вижу в небесах кувыркающийся огненный шар — второй «Громовой ястреб» предателей нашёл свою смерть. Теперь у нас достаточно времени для укрепления позиций вокруг башни.
