Лорке прошел мимо стола центральной системы ауспика, где тряслась на аугметических суспензорных кабелях безногая молодая женщина, хирургически встроенная в сканирующую аппаратуру. Ее невидящие глаза были широко раскрыты. Он мог только гадать, как она осталась в живых, находясь в самом центре перестрелки. Ее трясло от шока, соединявшие ее голову с потолком провода и кабели дребезжали. Лорке чуть было не протянул руку, чтобы успокоить ее, но вспомнил, как выглядит. Мертвецы, замурованные в громадных телах из сочащегося маслом железа, как правило, не слишком успокаивают перенесших травму.
Он прошел мимо, подковыляв к Лотаре, которая вставала из-за укрытия в сопровождении чрезмерно бдительных охранников.
— Капитан Саррин.
— Лорке, — она вытерла лоб рукавом и выгнула шею, глядя на него снизу вверх. Она едва доставала ему до бедра.
— Это были последние.
— Благодарю, Магистр Легиона.
Он уже почти произнес: «Мне нужно отдохнуть», но спохватился, прежде чем фраза раздалась из переговорной решетки.
— Я отправлюсь на ремонт, — сказал он вместо этого, а затем запнулся. — С вашего разрешения.
Она кивнула, видя, что на мостике воцаряется жутковатое опустошенное спокойствие. В чем-то оно было хуже перестрелки.
— У меня тут есть кое-какие дела, — словно только что вспомнив об этом, она прокашлялась и задала вопрос. — Сколько ваших братьев еще гуляют по палубам?
Он произвел вокс-подсчет, опираясь на жизненные показатели, поступающие на ретинальный дисплей.
— Трое, — произнес он. — Включая меня.
Ее кожа побледнела от чего-то вроде чувства вины.
— Спасибо, Лорке. Передайте мою благодарность и им.
Он поклонился — этот жест не вязался ни с железной оболочкой класса «Контемптор», ни со связанным с нею воином — и оставил мостик в ее распоряжение.
Рассеянность — злейший враг воина. Кхарн не раз бросал взгляд на обилие надписей на доспехе Орфео, непроизвольно читая одну-две подробности. В послужном списке капитана были такие кампании в Восточном Пределе, о существовании которых Кхарн вообще не знал. Ничего удивительного, что XIII-й провозгласил своим царством пять сотен планет.
Нельзя парировать силовой клинок цепным мечом. Сделать так один раз — испытать удачу, сделать два — все равно что просить тебя разоружить. Энергетическая корона первого разнесет второй на куски. Цепные клинки даже в самых лучших случаях плохо годились для парирования: всегда существовал риск, что они лишатся зубьев при ударе под неправильным углом.
Находясь в невыгодном положении с цепным мечом и гладием, Кхарн должен был бы обороняться, но землю плотно устилали трупы и лишившееся хозяев оружие. Едва ли прошло хотя бы двадцать ударов сердца, а он уже сумел забрать силовой меч павшего Ультрадесантника. Пожиратель Миров ухмыльнулся и вдавил активационную руну, моргнув, чтобы прочистить глаза от жгучего пота. На серебристой стали зазмеились молнии, которые волнами расходились от генератора в эфесе и растворяли пыльную кровь, замаравшую клинок.
Двое снова сошлись, оба были вынуждены сражаться, исходя из возможностей оружия. Орфео занимал ведущую позицию, нанося своим длинным мечом серии рубящих ударов по дуге. Он использовал гладий-дагу, чтобы парировать, а не делать выпады. В качестве колющего оружия от нее был бы толк только при смертельном ударе в живот.
Два длинных клинка Кхарна давали ему превосходство в досягаемости, но преимущество цепного меча было в лучшем случае сомнительным. Оружие было бесполезно против усиленного керамита капитана, и уже теряло зубья, отводя редкие выпады короткого меча. Было почти забавно, что теперь все остальные воины избегали их, освобождая место для схватки двух командиров. Каждое столкновение силовых мечей сопровождалось вспышкой энергии. Кхарн потерял счет времени, полностью сконцентрировавшись на бое.
— Это тебе не топор, — в какой-то момент усмехнулся Орфео. Он парировал очередной режущий удар Кхарна, и Пожиратель Миров услышал по голосу, что другой воин улыбается. — Посмотри, как ты управляешься с этим клинком. Постоянно подставляешь лезвие. Как ты заработал свою репутацию, Кхарн? Кто тебя учил сражаться так, словно все враги — дрова, которые нужно порубить?
Кхарн ответил тремя взмахами со всей скоростью, на которую были способны пылающие мускулы. Все они были с лязгом заблокированы или отведены в сторону.
— Лорке, — сказал он. — Магистр Легиона Псов Войны.
Клинки снова сцепились, и Кхарн обнаружил, что рад секундной передышке. Он попытался восстановить дыхание, но Орфео размашисто крутанулся и вырвался, немедленно обрушив на него очередной шквал ударов.
— Лорке мертв, — произнес Орфео через решетку шлема. — Лорке погиб на Джератау.
Кхарн пятился, нащупывая вал тел под ногами. Сколько он сражался? Могли пройти часы, он бы поверил любому, кто так сказал.
— Ты бежишь от меня, Пожиратель Миров? Великий Кхарн избегает боя?
Прежде чем Кхарн смог ответить, это сделали Гвозди. Они вонзились в череп, дергая нервы мозга и посылая электрическое пламя по кровеносным сосудам. Он закричал, чтобы дать выход боли, и замахнулся на приближающегося Ультрадесантника, нанося верхний удар. Орфео парировал и рубанул понизу.
В боку Кхарна снова вспыхнула боль, и вдоль уже полученной в этот день раны появился второй порез. Издав ворчание, он нетвердо развернулся и опустил клинки как раз вовремя, чтобы отбить выпад, который должен был пронзить его от позвоночника до желудка.
Удар ногой в живот Орфео заставил мечника пошатнуться, однако Кхарн выругался, поскольку упустил замечательный шанс сломать колено. Впрочем, он воспользовался паузой, отступил назад и отбросил лишившийся зубьев цепной меч. Лишившись второго оружия, он крепче сжал силовой клинок.
— Я никогда не был выдающимся мечником, — он попытался произнести это с улыбкой, но Гвозди превратили ее в гримасу, и край рта быстро задергался.
— Брат, — раздались два говорящих одновременно голоса. Кхарн рискнул отвести взгляд от Орфео.
Аргел Тал приближался, складывая крылья. Покрытая гребнями окостеневшая броня поскрипывала. Какая бы тварь ни обитала у него в сердце, она проявляла себя, искажая шлем с серебристым лицевым щитком. Тот приобрел вид ободранного черепа, затем лица Кхарна, а потом самого Аргела Тала, наделив воина посмертной маской, отлитой из серебра.
Подходили и шакальи стаи других Пожирателей Миров. Они наклоняли головы или безмолвно наблюдали.
Казалось, Орфео этого не замечает.
