Все в комнате были сосредоточены на карте, когда прибыл Гримальд.
— Говорите, — велел он.
— Ситуация такова, — повторил Саррен. — Ровно пятьдесят четыре минуты назад мы получили сигнал бедствия с платформы Люциф. Они сообщили, что их атаковал огромный флот субмарин, насчитывающий по крайней мере триста подводных лодок.
Стоявшие рядом бригадиры и офицеры разнообразно выругались и начали делать пометки на карте или спрашивать у Саррена подтверждения.
— Когда они доберутся…
— …должны переместить оставшиеся гарнизоны…
— …собрать батальоны штурмовиков…
Кирия Тиро встала рядом с полковником:
— Вот зачем эти ублюдки оказались в Мертвых Землях. Они там разобрали десантные корабли и построили из них подводный флот.
— Все еще хуже. — Саррен указал пультом управления на переносной гололитический стол, изменил масштаб изображения и продемонстрировал большую часть южного побережья Армагеддон Секунд.
— Улей Темпест, — пробормотали несколько офицеров.
Руны, обозначавшие врага, загорались, придвигаясь все ближе ко второму прибрежному улью. Их было почти столько же, сколько шло в Хельсрич.
— Они покойники, — сказала Тиро. — Темпест падет, и неважно, что мы сделаем. Улей вполовину меньше нас, и защитников у него также вдвое меньше.
— Все мы покойники, — раздался голос.
— Что ты сказал? — фыркнул комиссар Фальков.
— Мы сделали все, что только можно было предпринять, — возражал тучный лейтенант в униформе мобилизованного ополчения. Он держался спокойно, даже уверенно, произнося то, что уже давно обдумал. — Клянусь Троном, три сотни вражеских судов, да? Мои люди стоят в порту, и мы знаем, что можем там сделать. Наша оборона так тонка, как… как… черт, как если бы ее там вообще не было. Мы должны эвакуировать город! Мы сделали все, что могли.
Темный плащ Фалькова зашуршал, когда комиссар выхватил личное оружие, но не успел покарать лейтенанта за трусость. Смерч из тьмы пронесся по комнате. Ополченец с грохотом ударился спиной о стену, зависнув в метре над полом и подергивая ногами, когда реклюзиарх сжал его горло одной рукой.
— Тридцать шесть дней, презренный червь. Тридцать шесть дней мы бросаем вызов, и тысячи тысяч героев лежат мертвые! А ты смеешь заикаться об отступлении, когда наконец пришел твой черед пролить вражескую кровь?
Лейтенант судорожно пытался вдохнуть. Полковник Саррен, Кирия Тиро и другие офицеры молча смотрели. Никто не отвернулся.
— Хх. Агх. Сс. — Он изо всех сил пытался вдохнуть, не отрывая глаз от серебряной посмертной маски Бога-Императора.
Гримальд придвинулся ближе, его лицо-череп скалилось, закрывая все вокруг.
— Куда ты побежишь, трус? Где ты сможешь укрыться так, чтобы Император не увидел твоего позора и не плюнул в твою душу, когда твоя никчемная жизнь подойдет к концу?
— М-молю…
— Не позорь себя еще больше, выпрашивая жизнь, которой не заслуживаешь.
Гримальд напряг руку, пальцы с влажным звуком вонзились в плоть. В его хватке лейтенант корчился в спазмах, а затем рухнул на пол, когда рыцарь разжал пальцы. Реклюзиарх вернулся к столу, игнорируя упавшее тело.
Прошло несколько секунд, прежде чем разговор возобновился. Фальков отдал честь реклюзиарху, на что рыцарь не обратил внимания.
Магерн попытался понять смысл проведенных на карте линий, которые обозначали диспозицию войск, но с тем же успехом мог почитать текст на незнакомом языке. Он прочистил горло и позвал, перекрывая шум:
— Полковник.
— Да, Томаз.
— Что вот это означает? Пожалуйста, в двух словах и попроще. Все эти линии и числа ничего для меня не значат.
Ответил ему Гримальд. Рыцарь говорил низким голосом, смотря сверху вниз на карту немигающими алыми глазами шлема.
— Сегодня тридцать шестой день осады, — сказал Храмовник. — И если мы не отстоим порт против десятков тысяч зеленокожих, которые прибудут через два часа, то к ночи город падет.
Кирия Тиро кивнула, не отрывая глаз от карты:
— Нам нужно эвакуировать рабочих из порта как можно быстрее, чтобы подвести войска.
— Нет, — сказал Магерн, хотя никто его не услышал.
— Эти улицы, — полковник Саррен ткнул в карту, — забиты транспортом с припасами, въезжающим и выезжающим. Мы попытаемся вытащить всех работяг вовремя.
— Нет, — повторил Магерн, на этот раз громче. Но опять никто не обратил на него внимания.
Один из присутствовавших майоров Стального легиона, штурмовик, выделявшийся темной формой и знаками отличия на плечах, провел пальцем по хребту центральной дороги, ответвлявшейся от магистрали Хель.
— Уберите дармоедов с нашего пути и очистите нам дорогу. Этого хватит, чтобы у главных причалов оказались обученные подразделения.
— Останутся еще две пристани, — нахмурился Саррен. — Безо всякой защиты, кроме гарнизонов ополчения. И им придется столкнуться с бегущими оттуда работягами.
— Эй, вы меня слышите? — вопросил Магерн.
— Можем перенаправить транспорт через второстепенные пути, — указала Тиро.
— Войска будут продвигаться слишком медленно, — кивнул Саррен. — Этого может быть недостаточно, но все же это лучшее, что мы можем сделать в данной ситуации.
Раздался механический и резкий звук, словно заработал на низкокачественном топливе двигатель транспорта «Химера». Одна за другой все головы повернулись к Гримальду. Звук исходил из вокализатора в шлеме рыцаря. Реклюзиарх тихо смеялся.
— Уверен, что представителю порта есть что сказать, — промолвил рыцарь.
Все головы повернулись к Магерну.
— Вооружите нас, — сказал он.
Полковник Саррен устало закрыл глаза. Остальные взирали на докера, не уверенные, что правильно поняли Томаза. Тот продолжил, когда молчание затянулось:
— В порту нас больше тридцати девяти тысяч, так вооружите нас. Мы дадим вам на это время.
Майор штурмовиков фыркнул:
— Вы будете мертвы уже через час. Все до единого.
— Возможно, — сказал Магерн. — Но мы ведь и не собирались пережить эту войну?
Майор не отступил, но теперь в его голосе было меньше усмешки.
— Храбро, но безумно. Если мы позволим врагу вырезать всех портовых рабочих, город после войны не сможет функционировать. Мы сражаемся, чтобы сохранить наш уклад жизни, а не просто выжить.
— Давайте сначала сосредоточимся на выживании, — промолвил Саррен, открыв глаза. — Факт остается фактом: большую часть сил Стального легиона передислоцировать нельзя. Они удерживают город, и если отвести их с позиций, Хельсрич падет так же, как если бы мы оставили порт вообще без защиты. Инвигилата и ополчение не в состоянии удержать сразу все.
