Теперь, когда чувства снова сфокусировались на основной задаче, технодесантник почувствовал запах сервиторов. Оборачиваясь, чтобы рассмотреть их, Юрисиан уже смог обонять вонь разложившейся органики. Они были мертвы уже недели — от голода. А он и не заметил. После первых же часов больше месяца назад выяснилось, что сервиторы бесполезны, их внутренние вычислительные процессоры не поспевали за вечно эволюционирующим кодом. Юрисиану пришлось работать одному, всё время проклиная Гримальда.
Новый глубокий тяжёлый удар механизмов вернул внимание Владыки кузни к происходящему. От долгого периода бездействия болели все суставы, как механические, так и человеческие. Юрисиан четыре недели простоял словно статуя, разум бодрствовал, а тело сгорбилось и в напряжении застыло у панели управления.
Он не спал. Храмовник помнил, что несколько раз его измученный сфокусированный разум едва не выключился, и что он почти потерял контроль над кодом. Медленно двигающиеся мысли не успевали за шифром, как и сервиторы. В эти мгновения панической спешки технодесантник боролся, подавляя сегменты разума строгой медитацией, он действовал медленнее, но хотя бы оставался в сознании.
Юрисиан уставился на огромные двери перед собой.
ОБЕРОН
Это написанное огромными буквами слово, похожее скорее на предупреждение, чем на надгробную надпись, пылало внутри Владыки кузни.
Заключительный громкий удар возвестил, что открылся последний внутренний замок. Концентрированный пар хладогента устремился в коридор из систем запечатывания двери. Он пах хлором — не ядовитым, но затхлым после столь долгого пребывания в охлаждённом состоянии, когда дверь была в покое и запечатана. С шумом рокочущих и содрогающихся механизмов ворота начали открываться.
— Реклюзиарх, — произнёс в вокс Юрисиан и ужаснулся, услышав, каким слабым и скрипучим стал голос. — Защитные системы взломаны. Я внутри.
Сначала в зале ничего не было видно. Ничего кроме беспроглядной тьмы, которая была слишком черна даже для линз визора Юрисиана. Храмовник шепотом сменил фильтры: инфракрасное и тепловое видение, вместе с эхолокатором, который искажал тихие звуки сканера движения. Владыка кузни лично, с величайшим почтением к духу-машины доспеха, добавил эти усовершенствования.
И именно последний из фильтров дал результат. Перед взором предстали размытые очертания, был услышан стрёкот внутренних механизмов. Шарниры. Шестерёнки. Псевдомускулы. Шум был столь же знаком Юрисиану, как и звук собственного дыхания, но было что-то странное в нём, что-то сбивающее с толку.
Суставы. Владыка кузни слышал скрежет суставов.
Что-то было не так. Статические помехи в углах визора свидетельствовали о вмешательстве и помрачении сознания сильнее, чем тьма, более чёрная, чем должна была быть от простого отсутствия света. Храмовник напрягся — манипуляция была хитрой и едва заметной.
Юрисиан поднял болтер в крепких руках, водя оружием слева направо во мраке. В глазных линзах продолжали прокручиваться фильтры. Наконец, монокль целеуказателя скользнул на хрусталик глаза — своеобразное механическое подражание миганию ящерицы.
Уже лучше. Не достаточно, но всё же лучше.
— Я Юрисиан, — обратился он к созданию перед собой, как только твёрдо сфокусировал на нём зрение. — Владыка кузни ”Вечного Крестоносца”, флагмана Чёрных Храмовников.
Существо не ответило. Оно было размером с человека и неприятно пахло древними механизмами.
По всей видимости, создание когда-то было человеком или хотя бы отчасти органическим. Горбатое, облачённое в изношенную ткань — деформированные выступы под материей предположительно скрывали дополнительные конечности или улучшения. Оно прятало лицо, не желая или не будучи способным поднять взгляд.
Юрисиан опустил болтер. Серворуки, вытягивающиеся из установленного на спине силового генератора, по-прежнему сжимали оружие, нацелив на существо в мантии перед собой. Храмовник заговорил в вокс-передатчик шлема, позволяя духу брони переводить человеческий язык в универсальный — прямо в простой машинный код. Основную программу для общения, которую технодесантник постиг за долгие десятилетия обучений и тренировок на Марсе, родном мире механикус.
— Личность — Юрисиан, — запульсировал код, — из астартес.
Ответ содержал запутанный шифр, слова и значения, которые накладывались друг на друга. Он был похож на машинный сленг, эволюционировавший из вирусной программы, что запечатывала двери. На произношение создания, независимо от того, что оно такое было, повлияли сотни лет проведённые в изоляции.
— Утвердительно, — ответил Юрисиан на базисном коде. — Я вижу тебя. Твои помехи необходимо убрать. Они больше не нужны.
Существо распрямилось, встав с четверенек. Теперь оно достигало нагрудника Владыки кузни, хотя и оставалось на расстоянии с дюжину метров. Оружие в серворуках Храмовника отслеживало все движения.
Создание произнесло новую порцию запутанного акцентированного кода.
— Утвердительно, — снова ответил Юрисиан. — Я уничтожил запечатывающую программу.
На это раз ответ существа пришёл на более простом коде. Рыцарь прищурился от такого развития событий. Как и вирусная программа в дверях зала, создание приспосабливалось и работало с новой информацией на более высоком уровне, чем стандартные конструкции механикус.
— Это святилище ”Оберона”.
— Я знаю, — технодесантник рискнул посмотреть по сторонам, анализируя все возможности в искусственной тьме. Монокль целеуказателя был не в состоянии проникнуть в темноту дальше, чем на несколько метров. Мерцающие помехи снова начали собираться в уголках глазных линз.
— Убери помехи, — Юрисиан вновь поднял болтер, — или я уничтожу тебя.
Против желания в голосе проявились эмоции. Быть под таким воздействием было оскорбительно, также было недостойно и бессмысленно оставаться в зависимости от милосердия врага.
— Я страж ”Оберона”. Твоё присутствие — незначительная угроза для меня.
Юрисиан ощутил гнев на языке — горький и металлический. Палец напрягся на толстом спусковом крючке болтера.
— Убери помехи. Это последнее предупреждение. — Статика затмевала обзор подобно тысяче насекомых, которые накапливались на линзах. Он уже едва мог различить силуэт, когда хранитель механикус приблизился.
— Отрицательно, — ответило существо.
