– Я бы не прочь увидеть солнце, - признался Фродо, - но мы будем ждать вместе с тобой. Я так устал, что все равно не могу идти дальше.
– Нет, нет, не надо Желтого Лика, - всполошился Горлум. - Он покажет нас оркам. Их много кругом, они далеко видят. Славные хоббиты спрячутся вместе с нами, а потом, когда не будет Желтого Лика, мы пойдем дальше.
Они долго сидели на камнях, разбросанных по берегу ручья. Горлум бродил по воде, плескался и фыркал.
– Надо поесть, - сказал Фродо, - а то так мы недалеко уйдем. Эй, Смеагорл! - позвал он. - Иди сюда, поешь с нами.
При упоминании о еде в глазах Горлума зажегся яркий зеленый огонь. Он мгновенно вернулся к прежней горлумовой манере.
– Да, мы совсем отощали, наша прелесть, - завел он. - А что они будут кушать? Рыбешку? - Он облизнулся. Бесцветные губы приоткрылись, обнажив острые желтые зубы.
– У нас есть только вот это, - Фродо вынул эльфийскую лепешку, - да вода, если здешнюю можно пить.
– Ссславная водичка, - ответил Горлум, - пейте, пейте, пока можно. А что там такое, хрустящее, сладкое?
Фродо отломил кусок и протянул ему вместе с листьями. Горлум обнюхал обертку.
– Смеагорл чует! - прошипел он с отвращением и злобой. - Вонючие эльфийские листья, да! Он лазил по этим деревьям, а потом славные мои ладошки нельзя было отмыть от проклятого запаха!
Он отшвырнул листья, откусил кусок лембас, закашлялся и стал плеваться.
– Нет, - хрипел он с натугой, - пыль, пепел! Они нас задушат! Бедный Смеагорл может умереть.
Понемногу он затих и только жалобно причитал:
– Не надо такую еду. Хоббиты хорошие, но еда у них плохая, злая. Смеагорл не сердится. Он обещал и лучше умрет от голода. Бедный голодный Смеагорл!
– Жаль, - сказал Фродо, - ничего другого у нас нет. Если бы ты попробовал, может, эта еда и помогла бы тебе, но, видно, ты даже попытаться не способен. Может быть, потом…
Пока они ели, Горлум голодными глазами провожал каждый кусок лепешки. Убедившись, что никакой другой пищи не будет, он отошел в сторону и уселся с мрачным видом, что-то бормоча под нос. Сэм подозрительно посмотрел на него и шепнул Фродо:
– Нам обоим надо бы поспать, но я не доверяю этой голодной бестии. По мне, что Горлум, что Смеагорл - все одно, не может он сразу стать другим. Я посторожу пока, а когда уж невмоготу будет, разбужу вас, сударь.
– Хорошо, - отозвался Фродо в полный голос. - Он и правда стал другим, вот только каким именно и насколько другим - пока не ясно. Бояться-то нечего, по крайней мере сейчас, но посторожи, если хочешь, я посплю часа два, мне хватит, - он уснул, едва успев договорить.
Горлум свернулся клубком и тоже заснул. Сэм сидел, прислонившись к камню, слушал их ровное дыхание и чувствовал, что засыпает. Он встал и тихонько тронул Горлума. Тот, не просыпаясь, разжал кулак и опять свернулся в клубок. Сэм шепнул ему прямо в ухо: «Рыбка!», но веки Горлума не дрогнули и дыхание не изменилось.
Сэм почесал в затылке. «Может, и вправду спит. Будь он на моем месте - не раздумывал бы». Сэм отогнал мелькнувшую было мысль о мече и веревке и опять устроился рядом с Фродо.
Проснулся он как от толчка. Вокруг было совсем темно. Сэм вскочил, чувствуя себя отдохнувшим и голодным, и понял, что проспал весь день, а сейчас уже наступила ночь. Фродо еще спал, а Горлума нигде не было видно. Сэм горестно ахнул, но тут же сообразил, что раз они живы, значит, ничего страшного не произошло.
– Где же этот… несчастный? - спросил он сам у себя.
– Рядышшком! - прошипел голос сверху, и на фоне сумеречного неба Сэм увидел уродливую голову с оттопыренными ушами.
– Эй, ты куда? - встревожился Сэм. Все его страхи разом вернулись.
– Смеагорл голоден, - был ответ, - скоро вернется.
– А ну, вернись сейчас же! - Но Горлум уже исчез.
Проснулся Фродо. Он сел, протирая глаза и сонно оглядываясь.
– Который час, Сэм?
– Не знаю. Солнце уже зашло, а Горлум удрал. Сказал, что проголодался.
– Вернется, никуда не денется. Клятва удержит его, он не захочет расставаться с Сокровищем.
Фродо легко, даже легкомысленно отнесся к тому, что они столько часов проспали рядом с Горлумом - с очень голодным Горлумом.
– Да перестань ты казниться, - сказал он Сэму. - Устал, вот и заснул, оно и к лучшему, зато отдохнули. Путь нам предстоит нелегкий. Впереди самое трудное.
– Да я больше насчет еды, - признался Сэм. - Когда мы еще кончим с нашим делом! А потом как? Мы ведь волочим ноги только благодаря лепешкам, но они в сумках-то не растут. Хватит их, я думаю, недели на три, а потом туго придется. Может, нам нужно быть поэкономнее?
– Сэм, милый мой! - проникновенно начал Фродо. - Драгоценный мой хоббит, лучший мой друг! Не стоит ломать голову над тем, что будет дальше. Самое большее, на что мы можем надеяться, - это сделать свое дело. Никто тебе не скажет, что будет потом. Когда Единственное упадёт в огонь, что станет с нами? Мы ведь будем совсем рядом. Думаю, еда нам тогда не понадобится. Нам бы только суметь дотащить себя до Огненной Горы. Но я даже не знаю, дойдём ли мы. Ородруин далеко, а силы мои на исходе.
Сэм хотел сказать что-то, но только порывисто схватил Фродо за руку и склонил голову. Фродо почувствовал на руке горячую слезу. Впрочем, Сэм тут же выпрямился, отвернувшись, и пробормотал:
– Ну где носит этого проклятого лиходейщика!
Горлум появился через несколько минут. Лицо и руки у него были в грязи, он что-то жевал, поминутно облизываясь. Друзья даже не решились спрашивать, чем ему удалось разжиться. Горлум шумно напился из ручья, смыл с себя грязь и только потом подошел к ним.
– Сславные хоббиты! - довольно прошипел он. - Так хорошо спали! Верят они Смеагорлу теперь? Вот и хорошо.
Всю следующую ночь они шли по ущелью, склоны которого становились всё ниже, а под ногами всё чаще вместо твёрдого камня попадалась мягкая земля. Небо, укрытое облаками, начало светлеть, обещая утро, когда ручей разлился, начал петлять в торфяниках, между поросшими мхом невысокими берегами, потом с плеском перелился через последний каменистый порожек в бочажок с бурой водой - и пропал. Высохшие камыши странно шелестели в неподвижном воздухе.
Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись темные бездонные провалы, заполненные угольно-черной водой. Над болотами висели клочья серого, с неприятным запахом тумана. Временами в тишине что-то громко булькало, и запах усиливался. У южного края равнины черным рифом над морем тумана вздымались стены Мордора.
Теперь путники полностью зависели от своего проводника. Без него они не смогли бы сделать в этих гиблых топях ни шагу.
