Артефакт в кулаке обжигал, как кусочек сухого льда. Вим не сомневался, что, если он выберется из этой передряги, на ладони останется ожог. Объясняй потом — откуда и зачем ему клеймо в виде стрекозы? Ключевые слова здесь — «если выберется».
— Это глупо, Вильгельм, — послышался голос Рашти. — Чего вы этим добьетесь?
Царица находилась прямо под парящим монстром. Однако ее голос ничуть не выдавал волнения. Вим не представлял, как можно оставаться спокойным, когда в метре над головой размахивает щупальцами подобный монстр. Его самого трясло от передозировки адреналина. Хорошо еще, эта тварь была нема, как рыба. Если б она ревела, этого бы Вим точно не вынес.
— Чего добьюсь? — выкрикнул Вим. — А что вы можете предложить?
— Я давала вам лучшее, что есть у меня, — сказала царица. — Моих дочерей.
— Как я вам уже говорил — это не входит в мои планы на дальнейшую жизнь. И торчать в вашей дыре до скончания века я тоже не собираюсь. Тут же с ума сойдешь от скуки. И меня ждут — кое-кому я обещал вернуться.
Вим облизал пересохшие губы. Казалось, еще немного — и глаза выскочат из орбит. «Ананас» слегка наклонился вправо, но пока Виму еще хватало сил удерживать чудовищное растение.
— Держись ближе ко мне, — сказал он Белке. — Не отступай ни на шаг. Кто знает, что может прийти в голову этим дамочкам.
Белка поняла с полуслова. Прижалась к нему спиной, выставив перед собой нож. Вим не видел ее лица, но, не задумываясь, поставил бы на то, что девочка сейчас скалится.
— Вы же понимаете, что мои девочки могут убить вас прямо сейчас?
— Конечно, — прокричал Вильгельм. — А вы понимаете, что с моей смертью это милое создание сразу упадет на вашу голову и на головы ваших прелестных дочурок? Не думаю, что вы отделаетесь только легким испугом. Мне кажется, фикус-людоед очень сердит, и кто-то может серьезно пострадать.
По толпе амазонок прокатился взволнованный ропот. Пусть каждая и прожила несколько тысяч лет, умирать не хотелось никому. И особенно в щупальцах гигантского ананаса-убийцы. Смерть не только мучительная и ничуть не героическая, так еще и глупая.
— Так что у нас переговоры на равных, — крикнул Вим. — И не советую их затягивать. Долго я эту тварь не продержу, и тогда мы все тут погибнем.
— Вы украли у меня предмет.
— Почему же, — усмехнулся Вим. — Вы сами сказали, чтобы я попробовал, как работает этот артефакт. А я воспользовался вашим любезным предложением.
— Ясно, — голос Рашти слегка дрогнул. — Так чего вы хотите, Вильгельм?
— Ничего особенного. — Свободной рукой Вим вытер пот. Пока еще держится, но обратный отсчет уже пошел. — Выйти из вашего чудного Изумрудного города. Вы нас отпускаете, мы уходим, и все довольны. Никаких излишеств, вроде миллиона баксов мелкими купюрами и «Феррари» с полным бензобаком. Еще вы возвращаете Белке ее артефакт, а я взамен отдам ваш. Как вам такая сделка?
Рашти молчала, видимо обдумывала предложение. А затем вдруг рассмеялась, раскатисто и звонко.
— А я считала вас умным человеком, Вильгельм. Из этого города невозможно выйти, я же говорила. Ворота открываются только снаружи.
— И что с того? Выйти можно и другим путем.
— Нет других путей, Вильгельм. Ваша выходка бессмысленна — отсюда невозможно выбраться. Заканчивайте свое нелепое представление. Обещаю, вам сохранят жизнь.
— Что она говорит? — послышался голос Белки.
— Ничего важного, — отозвался Вим. — Так — вешает лапшу на уши.
— Лапшу? — переспросила Белка. — Белых червей? Но зачем…
— Не бери в голову, — сказал Вим. — Эта штука называется «переговоры». Сложный процесс — без белых червей никак не обойтись.
Растительный монстр стал заваливаться на правый бок. Лишь в самый последний момент Вим выровнял его.
— Тут есть одна неувязка, ваше величество, — крикнул он. — Птицы.
— Что? — Рашти немного растерялась.
— Птицы, — повторил Вим. — Их полно в ваших садах — наверняка видели. Чик-чирик, фить-фьюить и так далее. У меня вот от их песен в ушах звенит до сих пор.
— При чем здесь птицы? — не поняла царица. — Мы их держим для красоты и ради прекрасного пения.
— Замечательно. А откуда они у вас взялись? Ваш город вроде как давно отрезан от остального мира — с тех времен, когда не было никаких жирафов и китов, а на земле жили одни только трилобиты да ископаемые ящеры. Так вот, птиц тогда тоже никаких не было.
— Что?! — сомнительно, чтобы Рашти поняла хоть слово.
— Эволюция, ваше величество, процесс сложный и длительный. И птицы сами по себе у вас зародиться не могли. Значит, они сюда прилетели… А раз так, есть и другой выход. Не думаю, что ваши пичужки стали бы открывать ворота. Сложновато для них, пожалуй.
— Но… — Рашти замолчала.
— Бинго, — усмехнулся Вим. — Похоже, первый тайм мы выиграли.
— Это хорошо? — спросила Белка.
— Понятия не имею, но думаю, скоро мы это узнаем.
Монстр, похоже, устал размахивать щупальцами-лианами — сейчас они повисли вялой бахромой. И ничуть не меньше Вим устал на него таращиться. От долгого напряжения глаза слезились. Будто ему в лицо швырнули горсть песка. Нестерпимо хотелось протереть глаза рукой. Ничего больше, но именно эту малость он не мог себе позволить. Чтобы отвлечься от зуда в глазах, Вим больно прикусил собственную щеку.
— Что ж, — сказала Рашти. — Я недооценила вас, Вильгельм.
— Будем считать, что это комплимент, — усмехнулся Вим.
— Вы правы, ворота — не единственный путь в город и из города. Но это ничего не меняет. Другим вы все равно не сможете воспользоваться.
— Почему же это?
— Купол, охраняющий наш город, это не какая-то там стена. Это сложное устройство, искривляющее время и расстояния. Можно пройти через него, но для этого придется двигаться со скоростью солнечного луча, постоянно меняя направление движения.
— Давайте без этой релятивистской дребедени? «Е» равно «эм-цэ» и что-то там — я и так знаю. Только птицы не летают со скоростью света.
— Разумеется, — спокойно сказала Рашти. — Но природа купола такова, что под воздействием некоторых атмосферных явлений в нем появляются окна. Только они слишком малы и существуют слишком короткие промежутки времени, чтобы человек мог ими воспользоваться. И невозможно предугадать, куда и когда они ведут. Редко, но бывает, что через эти окна к нам заносит птиц или насекомых. Но вы не птица, Вильгельм, вам не пройти их путями.
— Что еще за атмосферные явления?
Впрочем, Вим и сам догадался. Ну конечно! Молнии… Любой странник знает, что во время грозы возрастает вероятность появления нестабильных линз. Хороша же задачка… Не будет же он так стоять, удерживая этот проклятый «ананас», до ближайшей грозы? А потом еще и бегать по всему этому городу, выискивая место, где же появилось окно.
