— Зайлен, — окликнул раненого Тейд, присев перед ним на корточки.
— Кэп, — отозвался солдат.
На его губах запеклись капельки крови. Плохой знак.
— Прости, но в официальном отчете об Отвоевании будет указано, что ты получил рану в живот, чтобы немного отдохнуть.
Зайлен сумел усмехнуться и трижды моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. Тейд знал, что он накачан обезболивающими средствами, и лучшим тому доказательством было то, что, будучи ранен в живот, солдат не кричал от боли.
— Даррик уже говорил мне это, сэр.
— Ладно, забудь про Даррика, я старше его по званию, и мои угрозы страшнее.
Он повернулся к Тасоллу и Джандену и некоторое время наблюдал, как они чистят ткань, изо всех сил стараясь ее просушить. Пол в отсеке уже намок от смешанной с кровью воды, отжатой из флага. Тейд приказал рядовому Яуну, закончившему шептать литанию ремонта над лазганом, чтобы тот вытер пол запасным комплектом формы, хранившимся в ящике под сиденьем.
Тасолл показал на дыру в знамени. Ее края почернели, опаленные лазерным лучом.
— Никакого уважения, верно?
— Разверни его, — попросил Тейд. — Дай посмотреть, насколько оно повреждено.
Поле знамени было разделено на черные и серые квадраты, окантованные серебряным шнуром. Центральным символом по традиции стали Кадийские Врата, изображенные в виде прямоугольной арки, вышитой серебряной нитью, и в середине ее расположился мир-крепость. Врата венчала золотая корона, под ней были вышиты слова: «Восемьдесят восьмой Кадийский — За Родину и Трон, за Кадию и Императора».
Под правым углом было прикреплено еще одно знамя, меньшего размера — стяг касркинов из Каср Валлока, традиционно приписанных к полку. Поле знамени было точно таким же, только Кадийские Врата были не серебряными, а темно-серыми, и девиз тоже был иным: «Никогда не сдаемся! Никогда не отступаем! Ни перед числом! Ни перед оружием!»
По стандартам Имперской Гвардии это было весьма скромное знамя.
И еще оно было сильно потрепано, отмечено пробоинами от лазерного огня, в нескольких местах порвано, лишилось большей части серебряного шнура, украшавшего края, и пропахло дождем и кровью. Оно знавало много хороших дней и не слишком хороших тоже.
— И все равно оно выглядит гордо, — заметил Тасолл, легко угадав мысли капитана.
— За Родину и Трон. — Тейд улыбнулся и снова посмотрел на Зайлена. — Знай, ты еще не уволен со службы.
— Прекрасно… значит, мне еще платят жалованье.
Зайлен попытался улыбнуться. Его лицо так побледнело и осунулось, что стало похожим на череп. Тейд предпочел об этом не упоминать.
— Мы запрем тебя в машине, — предупредил капитан. — Вместе с передатчиком Джандена.
— Я понял, сэр.
Тейд кивнул. Зайлен вряд ли проживет еще час, но, по крайней мере, он умрет, исполняя свой долг.
— Приближаемся к монастырю! — обернувшись через плечо, крикнул Коррун.
— Принято. «Рука мертвеца», какие проблемы впереди?
— На вид все чисто, сэр, — ответил Вертейн. — Чисто до самой границы монастыря.
— Будем молиться, чтобы так все и оставалось.
Его пожелание не исполнилось.
Той ночью жертвы эпидемии никак не могли успокоиться. Перед монастырем собралась огромная толпа ходячих мертвецов: некоторые просто стояли тихо и не двигались, другие завывали, подняв лица к ночному небу.
Восемьдесят восьмой налетел на них, подобно внезапной грозе. В монастырский парк ворвались семнадцать «Химер», их башенные лазеры с громким гудением кромсали мертвецов на куски. Тяжелые болтеры, установленные на крышах машин — и до сих пор почти не используемые, — разразились оглушительными залпами, поскольку протокол Отвоевания их больше не ограничивал. Разрывные снаряды уничтожали жертв эпидемии целыми группами, и холодный воздух наполнился брызгами еще более холодной крови.
Тейд ехал на своей «Химере», стоя на крыше и держа пистолеты в обеих руках: оружие полковника в настоящей руке, а свой пистолет — в аугментических клещах. Никаких признаков Гвардии Смерти пока не было: ни тех, что уже были на планете, ни воинов Вестника, высадившегося несколько часов назад. Возможно, Гвардия Ворона задержит Четырнадцатый легион, но после первой встречи Астартес с отрядом Вестника связаться с Валаром никак не удавалось.
«Химеры» кренились и подпрыгивали, сокрушая врагов гусеницами. Тейд крепко ухватился за броню и включил общий канал вокса:
— Восемьдесят восьмой, высадка по плану.
После этого он спрятал в кобуру один из пистолетов и, держась рукой за поручень, открыл стрельбу.
Маневр был выполнен настолько безукоризненно, насколько это было возможно в данной ситуации. При большом скоплении техники и недостатке пространства машины выстроились в почти безупречный «открывающийся глаз». Лязгнули гусеницы, заскрежетали трапы, и последние оставшиеся в строю отделения Восемьдесят восьмого Кадийского полка высадились, готовые к бою.
Толпа зараженных скверной мертвецов была рассеяна меньше чем через минуту после остановки первой «Химеры».
Затем машины были заперты, опечатаны и оставлены в том же строю. Солдаты Восемьдесят восьмого построились. Тейд, встав во главе колонны, снова вытащил оба пистолета.
— Зайлен, ответь Тейду.
— Слушаю, сэр, — последовал ответ по воксу от оставшегося на борту «Химеры» человека.
— Начинай.
Все вокс-наушники включились одновременно. Голос Зайлена был слабым и напряженным, но тем более искренне звучали в его устах слова литании отваги, передаваемые станцией Джандена.
— …вопреки всему мы храним верность Ему на Земле…
Тейд стал отдавать приказы, а литания продолжала звучать негромким фоном. В конце, когда все солдаты вытянулись по стойке смирно, укрепляя свой дух перед входом в монастырь, Тейд сказал кое-что еще:
— У нас остался только один шанс хоть что-то исправить. Один шанс, чтобы гибель экипажей разбитых кораблей, гибель каждого солдата в этом городе и каждого гражданина, умершего от долгой эпидемии… не оказалась напрасной. Единственный шанс. — Он помолчал, давая время каждому прочувствовать эти слова. — Мы направляемся в катакомбы. Потом спустимся еще глубже, к самому фундаменту. Если сумеем, проникнем еще глубже. Четырнадцатый Легион погубил этот мир, это священное место, и мы не в силах ему отплатить. Под монастырем есть нечто, что взывает к Вестнику. Вестник откликнулся. Теперь он идет сюда.
У нас есть единственный шанс лишить его добычи, единственный шанс убить того, кого он ищет. Вам известно, что мы ищем: боевой крейсер «Оскорбленный» эпохи Ереси. Вам известно, чем мы рискуем: всем и ничем, поскольку все, чего мы можем лишиться, это дыхание и кровь в венах. Это наш последний шанс всем вместе вступить в бой, прежде чем все погибнем, как должны погибнуть — на службе Кадии и Императору.
