– Вы наверно заметили, что сегодня на арене ваша рабыня спасла ребёнка из моего народа. Это моя внучка. С её… хозяином мы уже договорились и выкупили, но было уже слишком поздно – её вывели на арену. У вас обычно детей не выпускают, но тут произошла какая-то ошибка и её пропустили. Она бы этой игры не пережила… если бы не ваша рабыня. В наше время забота о ближнем и благородство крайне редкое качество. Мы надеялись на чудо и, малышке повезло. В благодарность мы хотели купить вашей рабыне свободу.
Молча смотрю на ушастых. Они что, серьёзно? В благодарность? Губы сами собой расплылись в улыбке, алаиды опять вздрогнули. Ничего глупее не слышал. И ведь не врёт, я чувствую. В одном он был прав – я их не понимаю. Хотя, мне плевать на их странности. Я со своей кормушкой, то есть рабыней, расставаться не намерен. С деньгами у меня проблем нет и не было, так что пусть алаиды занимаются своей благотворительностью где-нибудь в другом месте. У манакров, например. Те бы оценили.
– Чего вы хотите за неё? – вступил вдруг в разговор ещё один алаид. На лицо точная копия старика, только моложе. Близкий родственник. Возможно сын.
– У вас нет того, чего бы я хотел. Так что свою благодарность можете выражать другим способом. Помолиться, например – сказал я с усмешкой. – Ну а теперь, мне, пожалуй, пора. Личные планы, знаете ли.
Когда я уходит из бара, вся четверка дружно смотрела мне в спину. Я чувствовал их взгляды. Определённо, моя рабыня вызывает всё больший интерес. Сначала Модена, теперь эти. Что же в ней такого, кроме безумно ярких и вкусных эмоций? Во мне снова пробудилось любопытство, что и в первый день нашей встречи. Завтра с утра нужно будет обязательно её забрать.
Ночью, после того, как Нику забрал сородич я долго не могла уснуть. Всё думала о своей трудной жизни. С утра тело как всегда ныло после сна на полу, да и вчерашние нагрузки сказались болью в мышцах. Да уж, жить захочешь и не так скакать будешь. Завтрак нам принесли по расписанию. Чкок лично накладывал однородной бурды непонятного цвета по мискам. Я уныло стояла в середине очереди. Эзвенам было скучно на нас смотреть, поэтому, шмякнув на пол котёл и швырнув нам миски, они удалились, не забыв запереть дверь снаружи. Моя очередь уже почти подошла когда дверь со скрипом открылась, явив знакомого мне эзвена в сопровождении наших тюремщиков. Найдя меня глазами, эзвен рыкнул:
– Ты! Иди за мной.
Во мне сначала поднялась волна ненависти. С какой стати эта рогатая скотина так со мной разговаривает!? Я вообще-то, если захочу, имею право здесь остаться! Правда оставаться здесь мне не хотелось, но он то об этом не знает. Так с каких это щей он уверен, что я пойду с ним? Я гневно сузила глаза и… пошла на выход. Пожить ещё хочется, а здесь у меня шансов маловато. Правда, Чкока жалко. Уходить не попрощавшись не хотелось, поэтому, уже почти в дверях я развернулась, быстро подлетела к муравью и порывисто его обняла.
– Удачи тебе и береги себя – прошептала. Чкок сначала замер, но потом осторожно обнял меня в ответ.
– Ты тоже. Береги себя.
Больше не оглядываясь я покинула это страшное место. Надеюсь, Чкок выберется отсюда. Если нет… тогда пусть его смерть будет быстрой и безболезненной.
Пока шли, эзвен не проронил ни слова. Лишь когда сели в планолёт он брезгливо поморщился. Правильно. А что он хотел, что от меня после всего пережитого цветочками будет пахнуть? Я то уже к этому смраду почти привыкла, а вот для чувствительного носа эзвена запах пота, крови, испражнений и ещё бог знает чего (откуда мне знать что там у сокамерников ещё может вонять?) был отвратителен. Я от этого испытала лишь чувство удовлетворения. Дыши, рогатик, нюхай! Надеюсь, даже сможешь задохнуться!
К сожалению, мой враг не задохнулся и, за всю дорогу даже не чихнул. Жаль. Приехали мы в какой-то отель. Это я поняла по сверкающей вывеске. Эзвен, наверно, здесь снимал себе жильё.
Пока шли по серым коридорам, нам по пути попадались в основном эзвены разной степени рогатости, красноты и высоты. "Мой" рогатик из всех виденных ранее мною был самым рогатым – в смысле рога у него были самые большие. Так и подмывало поинтересоваться, не женат ли он. По красноте его кожа была более насыщенного оттенка, да и по росту он был в основном выше большинства. И глаза, как я успела разглядеть в планолёте были зелёные, а не жёлтые как у всех. Интересно, почему он отличается от всех эзвенов, что я видела? Может это зависит от планеты? У людей тоже разные расы были, может и эзвены друг от друга отличаются? Эх, и почему я раньше не интересовалась разумными расами? Круглый был бы только рад меня просветить.
Когда дошли до нужной комнаты, эзвен провёл маленькой карточкой возле прибора у двери, после чего та открылась. Комната была в серых тонах. И почему я не удивляюсь? Дизайн эзвенам незнаком. Как и манакрам тоже. Нет нынче у современников чувства прекрасного.
Мы зашли в комнату. Я осталась стоять в середине помещения, разглядывая обстановку, а эзвен тем временем подошёл к стене, взял какую-то тряпку из открывшегося шкафа и швырнул в меня.
– душ там. – указал когтём рогатый нужное направление. Я развернула тряпку, которая оказалась полотенцем. Огромным.
– А переодеться во что? – решила понаглеть я. Рыкнув, эзвен снова полез в свои закрома. Сам он был одет в чёрные кожаные штаны (и как тока попа не преет?)и черную же тунику из под которой выглядывал хвост. С красной кисточкой на конце. Порывшись, рогатик кинул в меня что-то черное. Я развернула вещь, чтоб посмотреть. Это оказалась чёрная туника, практически копия своей сестры, что была одета на хозяине. Правда на мне это будет не туника, а платье. Сойдет.
Я направилась в ванную. Там сняв форму и активировав зеркало, я смотрела на свое тело, разукрашенное всеми возможными оттенками радуги. Синяки пестрели везде. За последние дни от нервного и физического напряжения я похудела, так что теперь рёбра можно было посчитать. Волосы потускнели, щёки впали. На лице выделяются лишь светло-карие глазищи. Красотка хоть куда. Тяжело вздохнув, я полезла в душ. Моющие средства были в избытке. Надеюсь, я ничего не напутала, выбирая что для волос, а что для тела лишь по запаху. Читать на эзвенском меня никто не научил. Закинув свою форму в стирку, ботинки в мойку для обуви, я от души поплескалась, стараясь смыть весь ужас прожитых дней. Туника оказалась мне длинной до колен, а рукава длиннее пальцев на руках. Их пришлось закатать. Жаль, у меня нет запасного чистого нижнего белья. Без него мне было как-то не по себе, словно я совсем голая. Но выбирать не приходилось, поэтому я босиком вышла из ванной. В воздухе витал вкусный запах чего-то съестного. Надеюсь, меня накормят, а то я ж своей законной бурды поесть не успела. Я пошла на запах. Эзвен нашёлся в соседнем помещении, которое оказалось кухней. На столе стояла тарелка, на которой что-то аппетитно лежало. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало. Эзвен в этот момент что-то наливавший в стакан, брезгливо глянул на меня. Как буд-то никогда не чувствовал голода, скотина. Крупнорогатая. Осмотрев меня странным взглядом с головы до ног, он процедил:
