– Что мы обычно делаем? – внезапно спросил Дарман. – Как мы обычно штурмуем цель? Вскрываем ее.
Найнер подобрался.
– Мы окружаем цель, входим и нейтрализуем ее.
– Правильно, а если нам не пробиваться внутрь?
– Продолжай.
– Мы готовились к штурму и продвижению внутрь с боем. А что если нам пробиваться наружу? – Дарман ткнул пальцем в голограмму. – Мы можем пробраться в здание изнутри, через эту центральную комнату?
– План показывает только водосток. Трубы слишком узкие, чтобы туда пролез человек, и это явно работа не для Джинарт.
Гурланинка заметно передернулась.
– Я не напрашивалась, но если я могу что-то сделать…
– Вы уже сделали более чем достаточно. – Дарман так и эдак наклонял голову, изучая планы. – Хотя… главный сток, вот здесь, почти сотню сантиметров в диаметре. Лишь у самой стены он сходится до тридцати сантиметров. Есть какой-нибудь способ попасть в эту магистраль?
– Разве что на виду у дроидов подойти к стене и подкопаться под нее, как гданам.
Джинарт выпрямилась.
– Гданские норы.
– Они роют тоннели, верно?
– Повсюду. Из-за них даже случаются провалы.
– А там есть тоннели? Мы сможем их найти? Они будут достаточно широкими?
– Да, там есть тоннели, потому что раньше это было фермой, а гданы любят лакомиться мерли. Тоннели могут быть очень широкими. И я точно могу их найти для вас. Хотя часть пути вам, возможно, придется прокопать.
– Обычная саперная работа. – хмыкнул Дарман. – Хотя правильного снаряжения у нас нет, так что придется рыть вот этим. – Он снял с пояса остро отточенную складную саперную лопатку. – Устройство для окапывания. Еще им бреются. Как получится.
– А что такое между вами и гданами? – спросила Этейн. – Почему они боятся вас и вашего запаха?
– А, мы их едим. – отмахнулась Джинарт. – Но только, если они пытаются подобраться к нашему потомству.
– Значит так. – сказал Дарман. – Провожаете меня в центральный зал снизу, и я пробиваюсь из здания наружу.
– Возьмешь с собой Атина. – сказал Найнер. Он не хотел сказать "на случай если тебя убьют", он просто хотел, чтобы там был еще один человек разбирающийся в технике, способный устанавливать заряды и вышибать двери. – Фай и я держим под обстрелом фасад, и разбираемся со всеми дроидами, которых видим. Когда ты вытаскиваешь Утан, Этейн помогает нам ее перетащить в безопасное место, и затем ты взрываешь здание. А потом мы устраиваем забег к точке эвакуации.
– Голосую за. – сказал Атин. – Вас это устраивает, мэм?
Этейн неохотно кивнула.
– Если это план "С", то он выглядит таким же невозможным как планы "А" и "В". Она рассеянно коснулась руки Дармана, так, словно она задумалась о чем-то другом. – Но у меня нет лучших предложений.
– Хорошо. – отозвался Найнер. – Теперь – всем принять стимы. Готовимся выдвигаться с сумерками. У нас есть четыре часа на подготовку. Я извещу "Величественный".
– Что, если мы завалимся? – спросила Этейн.
– Пошлют другую команду.
– И потеряют еще больше людей? – Она помотала головой. – Если бы это зависело от меня, я была бы рада приказать "Величественному" стереть эту лабораторию в порошок, будет там Утан или нет.
– Вы думаете мы завалимся?
Этейн улыбнулась. В том, как она улыбалась было что-то, слегка пугающее.
– Нет. Не думаю. Вы с этим справитесь, поверьте мне.
Найнер держал дыхание под строгим контролем. Если он покажет хоть малейший признак неуверенности – все это заметят. Это было безумием. Но, как говорил Скирата, они проберутся туда, куда не проберется никто и сделают то, что никто не может сделать.
И пробиться из самого сердца бронированной, строго охраняемой лаборатории, созданной, чтобы быть неприступной для любой формы жизни – действительно было достойно этой похвальбы. Почему-то от этого он чувствовал радость.
"Вы с этим справитесь, поверьте мне."
Хотел бы он знать – были ли его мысли действительно его собственными. Если Этейн повлияла на его разум, чтобы сделать его более уверенным – его это устраивало.
Офицерам полагается воодушевлять. А сейчас его не слишком волновало то, как она это делает.
– Что я об этом думаю? Не знаю, честно. Меня о моем мнении никто раньше не спрашивал.
Корускант, ветеранский центр КФ. Клон-солдат КС-5093, в отставке; хронологический возраст: двадцать три года.
Биологический возраст: шестьдесят лет.
Осенний туман стелился над сельской местностью. Он был не настолько густым, чтобы служить прикрытием, но все же давал Дарману ощущение защищенности. Дарман держался позади Атина; Джинарт указывала дорогу.
Он ходячая фабрика бомб. С чего бы ему волноваться о том, что его заметят? Таран и его крепления лязгнули о его броню, и он их поправил, опасаясь демаскировки. Атин шагал впереди, держа "диси" в обеих руках и просунув палец в предохранительную скобу – маленькое, но важное проявление его беспокойства.
– Матово-черная броня. – пробурчал Дарман. – Это первое, что мы должны выбить когда вернемся. Я себя чувствую настоящим маяком.
– А это важно?
– Мне – важно.
– Дар, заметит ли нас враг – это одно. А что он с этим будет делать – это совершенно другое. – Впрочем, Атин все равно озирался по сторонам.
– Меня сбило с ног попаданием, и оно не пробило пластины.
Атин заметил верно. Броня могла быть заметной – но она работала. Дарману тоже довелось получить прямое попадание. Может быть, в будущем один вид этой брони будет распугивать врагов; подход, который Скирата называл "агрессивными связями с общественностью". Миф, как он говорил, выиграл не меньше боев чем реальная сила
Дарман был бы только рад небольшой помощи от департамента мифов.
Они были в четырехстах метрах от здания. Джинарт остановилась перед небольшим склоном и сунула голову в разрыв среди растений. Было слышно как она принюхивается.
– Мы входим здесь. – сказала она.
Это совсем не было похоже на нору.
– Откуда ты знаешь, что это здесь?
– Я могу чувствовать твердые поверхности, движение – все. Мне не нужно видеть. – Она принюхалась снова – вернее, Дарман предположил что она принюхивалась; ему пришло в голову, что она могла пользоваться эхолокацией. – Ты всю ночь собираешься торчать здесь и изображать мишень?
– Нет, мэм. – ответил Дарман и опустился на четвереньки.
***
Может, Джинарт видеть и не требовалось – но это требовалось ему. Он мог полагаться на визор и ночное видение, но чувствовал, что ему нужен настоящий, честный свет. Он включил тактический нашлемный фонарь…
