— Слушай, я не знаю, где мои парни, или что они затевают, — произнес полковник. — А если бы и знал, то, Преисподние побери, никогда бы тебе не сказал.
— Ваши товарищи к делу не относятся, — пробормотал тау, всё ещё пребывая в глубоких раздумьях. — После вашего захвата они не доставляют нам неприятностей. Мы пришли к выводу, что их боевой дух сломлен.
— Значит, вы — глупцы.
«Тебе понадобятся сильные люди, не забывшие, как думать самостоятельно, — вспоминал о’Сейшин слова Небесного Маршала Кирхера. — Забудь о фанатиках, которые скорее умрут, чем прислушаются к новой идее. Забудь о ненадежном отребье, что следует за каждым обещанием перемен, потом начинает мечтать о новых изменениях, и так далее, пока не останется с пустыми руками. Подобный народец — лишь почва для человечества, и с ними ты не построишь ничего, кроме песочных замков. Но завоюй сердца и разумы людей, подобных Энсору Катлеру, и на твоей стороне окажутся истинные герои, за которыми последуют все остальные».
— Чего ты хочешь от меня, ксенос? — настаивал полковник.
Ноздри тау скривились в сухой усмешке.
— Я хочу, чтобы вы поступили правильно, Энсор Катлер.
Скъёлдис хмуро наблюдала за отбытием боевой группы Вендрэйка. Полк не мог позволить себе потерю даже одной из этих драгоценных машин: несмотря на ревностное служение техножрецов, «Часовые» умирали, сломленные Трясиной. Последние восемь шагоходов держались только за счет молитв и запасных частей, снятых с других скакунов. Безумием было рисковать ими ради пустой затеи, но всё же северянка не находила в себе сил упрекнуть Хардина.
«Скажи мне правду о Троице, — вновь настойчиво просил её капитан кавалеристов. — Скажи, что там произошло на самом деле?»
Сомнения, пожиравшие его заживо, были посеяны уже давно, но лежали в спячке и ждали подходящего момента. Ведьма не знала, что заставило их пойти в рост — потеря девушки-протеже или Сама Федра, но Вендрэйк оказался на грани безумия. Он заслуживал узнать правду, о Троице и об Авеле. Скъёлдис открыла бы её кавалеристу, если бы Мэйхен не принялся барабанить в дверь, требуя ответов на собственные вопросы.
Капитан зуавов до сих пор разорялся в лагере, возмущенный пренебрежительным отношением Хардина и напуганный чем-то иным. Северянка чувствовала, что должна поговорить с Джоном, но она слишком устала.
Устала и жутко боялась за Белую Ворону…
Он слишком долго оставался наедине со своими демонами.
Последний телепатический контакт застал полковника врасплох, и на несколько кратких мгновений его душа осталась беззащитной. В этот момент Скъёлдис заглянула внутрь, и демоны Энсора с ухмылкой посмотрели на неё в ответ.
Катлера привел в чувство богопротивный вопль. Встревоженный конфедерат потянулся к сабле, но тут же понял, что это просто ветер свистит в карнизах старого расшатанного амбара. Метель бушевала по-прежнему, угрожая разобрать по доскам сарай, в котором спрятались после боя выжившие бойцы отряда. Они засели на окраине порченого города и наблюдали за дорогой, надеясь, что медленно ползущий полк окажется здесь раньше, чем шизанутые обыватели. Напряжение в продуваемом насквозь амбаре просто висело в воздухе: каждый из серобоких предпочел бы реальные опасности ветра и снега безумным ужасам, до которых было рукой подать, но командир приказал бойцам сидеть тихо.
— В чем дело, Энсор? — спросил Уайт. Морщины на красновато-коричневом лице капитана углубились от беспокойства. — На секунду показалось, что ты уплыл куда-то далеко.
— Просто размышлял, — пробормотал Катлер.
О том, как поступить правильно …
— Надо вернуться, — объявил майор голосом, ставшим громче после того, как реальность упрочилась вокруг арканца. — Нельзя оставлять всё вот так.
— Энсор, этот город затронут варпом, — запротестовал капитан. — Слушай, Форт-Гэрриот, самое большее, в трех днях пути отсюда. Там мы сможем сообщить о здешнем бардаке, и пусть охотники на ведьм разбираются с этими вырожденцами. Их-то для такого и обучали.
— Провидение не вынесет подобного позора, особенно после восстаний, — ответил Катлер. — Мы и так уже на скверном счету у Инквизиции.
— Ты в самом деле думаешь, что они вмешаются?
— Не сомневайся, эти ублюдки, готовые казнить целую планету, кружат над нами, как ястребы, — Энсор мрачно покачал головой. — Пока они позволяли нам самим убираться в собственном доме, но если станет известно, что мы не просто своевольны, а ещё и порчены…
— Но это же просто какие-то позорные трущобы в глуши!
— Может, падение всегда начинается с таких мелочей, — майор вздохнул. — Нельзя рисковать, Элиас. Нас сюда привело провидение, и ради Провидения мы должны вернуться.
— Вижу их! — крикнул сержант Хикокс с верхнего этажа. — Наши парни идут по дороге!
Остальные выжившие, что сидели в амбаре, издали сдержанно-радостные крики.
— Мне надо поговорить с ведьмой, — сказал Катлер, запустив пятерню в блестящие черные волосы. — Может, она знает, с какого бока подойти к этому безумию.
Затем майор сжал плечо товарища.
— Оно закончится здесь, старый друг. Мы его одолеем.
День 63-й — Клубок Алое досье
Приближаемся ли мы к центру Клубка или просто плаваем кругами? Невозможно понять, ведь ничто не меняется изо дня в день, кроме остатка убывающих припасов. Уверенным можно быть только в том, что мы движемся по реке через серо-зеленое чистилище, и в том, что Небесный Маршал жестоко посмеялся над всеми нами.
Закончив изучать Алое Досье верховного комиссара, я понял, что в нем содержится всё: полное описание этой гребаной катастрофы, полностью проваленной войны. Она расчерчена схемами проклятой некомпетентности, халатности и абсолютного безумия. Любую, даже самую мелкую улику сопровождают строки, написанные тонким, неразборчивым почерком Ломакс, и каждый её комментарий превращает свидетельство в острое лезвие истины. Если рассматривать эти доказательства по отдельности, то можно списать наши неудачи на простое невезение, но общая картина указывает на — ни много, ни мало — умышленное предательство.
Рассмотрим, например, верховное командование федрийской группы армий. Нам, словно в наказание, достались безмозглые тираны вроде генерала «Железной ноги» Мроффеля, который решил, что танки умеют плавать, и отправил батальон бронемашин в подводную могилу; или высокородные клоуны вроде графа Гилля де Жигала, что развлекается с войной, будто страдающий дальтонизмом игрок в регицид, путая синекожих с зеленокожими, а канонерки с канониссами. К ним примыкают безумцы вроде Вёдора Карьялана и Ао-Олиуса (прозванного «Мясником-Часовщиком» из-за одержимости точным планированием своих обреченных атак). Конечно, в темных уголках Империума взрастает множество подобных дураков и чудовищ, но здесь их выпестовали, чтобы удушить в утробе любую надежду на победу.
