Глубоко под нами раздались стоны.
Звуки стонов усилились после того, как шестая рота спустилась в подулей. Лестница вела через все уровни, до которых доходил склад, и еще немного глубже. Она петляла, как горный серпантин, через кладбище разрушенных фундаментов, неиспользуемых канализаций и обрушившихся фасадов с ослепшими окнами. Мы были у самых корней улья, у основания, которое нельзя было ампутировать, насколько бы гангренозным оно ни стало. Бойцы освещали себе путь карманными фонариками.
Чем глубже мы спускались, тем отчетливее становились звуки. Стрельбы больше не было слышно, но появились крики всевозможных тонов. Я слышал страх, агонию, безумие и ярость. Но эти резкие возгласы были всего лишь хлесткими ударами, выделявшимися на фоне бесконечных стонов. Казалось, что волны штормового океана вдруг обрели дар речи и это оказался безумный, голодный, хищный вопль.
Лестница выходила на ровный металлический пол, который, возможно, когда-то был погрузочной платформой. Он имел около двадцати метров в ширину и ста в длину, проходя по всей длине стены на краю открытого пространства, и находился на вершине груды развалин, превратившихся в неровный, осыпающийся холм. Это пространство тоже когда-то было складом. Я видел, что стены перед нами, хотя ещё стояли прямо, были усеяны дырами, порой такими большими, что их можно было назвать пещерами. Балки торчали из потолка, словно причудливо изогнутые сталактиты. Густой, блестящий черный мох свисал с них, истекая водой и слизью. На полу застоялась вода с метр глубиной. Пена разлагавшихся химикатов покрывала ее поверхность.
Также здесь был и источник восстания. Здесь был источник страха.
— Зомби! — выкрикнул Ром.
— Не забываться, боец! — рявкнула Бренкен.
— Есть, капитан.
Ром извинился за свой испуганный выкрик, но он был прав. Зомби заполонили пространство перед нами. Здесь точно набралось бы пять тысяч, а в лучах фонарей появлялось все больше и больше существ волочившихся через входы в зал. В те годы Чума Неверия была пока ещё нечастой гостьей в Империуме, но она уже возникала на достаточном количестве миров, чтобы легенда о ней разлетелась по Галактике тревожными слухами. Любой из нас слышал те или иные истории: некоторые из них были более точными, чем другие, но все сходились в главных моментах. Каждый боец шестой роты понял, что возникло перед нами. Благодаря конкретным знаниям о чуме зомби, полученным в Схоле Прогениум, я точно знал, насколько опасна эта угроза. Солдаты боялись заражения — и правильно делали. Они думали, что их дыхательные маски спасут их — здесь они были правы лишь отчасти.
Жертвы чумы шли, пошатываясь, и нечленораздельно бормотали. Их губы усохли и стянулись, обнажив гнилые зубы, а плоть разлагалась. Она пузырилась и свисала с костей, спадала ошметками с черепов. У многих были одинаковые язвы, отметины на лбу: они напоминали три круга, расположенные треугольником. По всем признакам эти существа были трупами, разлагавшимися в течение нескольких месяцев, но всё же они ходили. И дышали — из их пастей исходили зеленые, извивающиеся испарения, что зависали в воздухе подобно маслянистым пятнам. С каждой секундой ядовитые миазмы[7] охватывали всё большее пространство. Это была туча, которую подпитывали зомби, и её завитки расползались, чтобы захватить новых жертв и превратить их в живых мертвецов.
Дыхательные маски стальных легионеров могли защитить их от газов. Их униформа дала бы им какую-то защиту от рук и зубов мертвецов. Но физическое заражение было далеко не самым коварным способом передачи чумы.
Зомби бросались вперед и хватали незараженных людей в этом помещении. Их здесь было около сотни, все забежали сюда, ненамного опередив мертвецов, и попали в тупик. Единственным путем наверх, ведущим из этого пространства, с уровней, охваченных чумой, была лестница. Шестая рота закрыла доступ к ней, оккупировав платформу. Вокруг нас лежали десятки тел здоровых людей. Их перестреляли, и теперь я понял, что залпы, услышанные мной ранее, производили инквизиторы, когда расчищали себе путь через скопления мятежников.
Свет наших фонарей наткнулся на оставшихся беженцев, которые собрались на периферии зала и карабкались по грудам обломков. Зомби были неуклюжими и медленными, их рефлексы и моторные функции прогнили, как и все остальное. Но то, что двигало ими, было неутомимым. Мертвецы не могли потерпеть неудачу. Они накатывались на склоны мусорных утесов, словно прилив, и ковыляли наверх, спотыкаясь, поскальзываясь и падая. Вставали снова и, постепенно, за счет давления своей голодной массы, добирались до своих жертв. Они разрывали отступников на куски, отрывали полосы кожи, выдирали органы из растерзанных тел. Они пировали, пока другие зомби сзади выли от голода. Они пировали, но не могли утолить его.
Некоторых мятежников не трогали, и они отходили от участков, где шла бойня. Эти люди выглядели ошеломленными, заторможенными, и кашляли без остановки. Инфекция взяла свое.
Направление движения основной массы зомби изменилось, когда они заметили шестую роту. Существа пошли на нас, и их вой стал громче с появлением новой добычи. Стальной Легион Армагеддона начал стрелять, сплоченные шеренги лазганов и огнеметов извергали на мертвецов потоки очистительного уничтожения. Волны зомби погибали, но их океану, вливающемуся в склад, не было конца.
В атаках роты появилась новая настойчивость, а также страх. Ничего плохого, мы ведь были простыми смертными. Нас не превращали в полубогов, как Адептус Астартес. У нас не было непоколебимой веры Адептус Сороритас. Наша плоть могла подвести. Нас могли одолеть сомнения. Мы были добычей для зомби, но также и для самой чумы. Мы имели право бояться.
Нам нужно было сдержать зомби, не позволить им достигнуть платформы. Если прилив мертвецов поднимется до этого уровня, они нас убьют.
Но, впрочем, нас также могли погубить сомнения. Несмотря на физическую защиту, солдаты были уязвимы из-за этой слабости, и я знал это. Моя роль как комиссара была более важна, чем мои выстрелы из болт-пистолета. Вера была щитом, и мне нельзя было опускать его перед раковой опухолью сомнения.
Я шагал вперед и назад по платформе, перекрикивая непрерывную стрельбу, донося свои призывы до всей роты.
— Герои Империума! — кричал я, — Именно здесь мы выполняем свой долг! Теперь мы действительно можем принести спасение Молоссу! Нам противостоит скверна, но что она способна сделать с нашей верой? Против силы Бога-Императора она не может ничего. Ничего! Чем может угрожать нам смерть? Мы сталкиваемся с ней каждый миг нашей службы. Даже здесь гибель за нашего Императора будет сладостна и достойна. Разве честь оставила нас в этом темном месте? Нет. Храбрость? Нет. Вера? Нет, нет и ещё раз нет! Радуйтесь своей вере, упивайтесь ею! Крушите этих выродков мощью безграничной праведности! А если вы погибнете, знайте, что это произойдет в свете Отца Человечества.
