Пока он говорил, он склонил голову.
— Дар смерти? — Странные слова оставляли отвратительный привкус у Рафена. — Ты благодаришь меня, потому что твою сестру застрелил почетный караул? Нет, нет…
— Пожалуйста! — Солдат СПО прижался к нему, — Вы должны понять, мы были так близки, чтоб сломаться. Если бы прошел еще один день без ответа на наши молитвы, многие из нас были бы уверенны, что Император отвернулся от Шенлонга…
Его голос опустился до шепота, как на исповеди.
— Некоторые из нас… Мы почти были готовы подчиниться слову Лоргара…
Он взглядом жег Рафена.
— Но вы спасли нас от этого! Моя сестра с радостью отдала себя возмездию.
— Безумие! — Рафен вырвал свою руку из хватки мужчины и яркой блеснувшей дугой острой стали выхватил свой боевой нож. — Скажи мне, если я попрошу тебя воткнуть его в свое сердце, ты сделаешь это?
Офицер, не колеблясь, разорвал свою накидку и подставил бледную грудь.
— Моя жизнь всецело зависит только от вашего слова, господин!
Он, кажется, пришел в восторг от возможности того, что Рафен может убить его здесь и сейчас. Лицо Кровавого Ангела скривилось в презрении, и он ударил мужчину рукояткой ножа.
— Прочь, трусливый дурак! — Разъяренный Рафен последовал дальше по коридору.
Все люди, которых он поклялся защищать, были в таком состоянии? Разве мужчины и женщины Империума были столь слабы разумом, что примут любой указ, неважно насколько отвратительный, и будут принимать его, как божественное слово Бога-Императора?
Он достиг высоких медных дверей, которые вели в часовню, где поселился Аркио. Под невыразительным взглядом двух почетных стражей туда один за другим входили старшие боевые братья. У них были зачехленные силовые топоры и ручные огнеметы, на концах воронкообразных стволов плясал огонь воспламенителя. Один из них преградил путь Рафену.
— Ты останешься снаружи.
Его голос не терпел возражений.
— На каком основании? — Потребовал ответа Рафен. — Я брат Рафен, родной брат Аркио…
— Мы знаем, кто ты такой, — сказал другой охранник, — это собрание для ветеранов нашего Ордена и ты не один из них.
Рафен грудью столкнулся с охранником, осмелясь толкнуть его.
— Я поговорю с братом и ни один человек, в золотом шлеме или другом, не будет препятствием!
Уголком глаза Рафен увидел, как второй Десантник положил бронированную руку на свой топор и напрягся. Но затем сильная рука отдернула его.
— У нас не будет тут проблем! — Сказал Делос и Рафен развернулся лицом к маске-черепу Капеллана.
— Рафен, поговоришь со мной. — Делос повел его в тихий альков.
— Что не так?
Он отвернулся.
— Клерик, я больше не могу держать язык за зубами. События прошедших дней, изменения, которые они принесли… Мой разум кружится от противоречий, и я боюсь, я упаду в это сумасшествие вместе с ними!
Делос медленно кивнул.
— Я понимаю, брат. Это было тяжким временем для нас всех, и наша вера подверглась испытанию.
— Да! Да! — С жаром воскликнул Рафен. — Ты понимаешь, Делос. Это… тлетворное влияние, которое захватило наши ряды, чрезмерно. Я не могу объяснить, что произошло с моим братом Аркио… И что произошло на площади, я никогда раньше не видел такого…
Капеллан снова кивнул, в его голосе появилось веселье, неуместно исходящее от стального черепа.
— Ты в замешательстве, Рафен и это естественно. Много что произошло с момента прибытия "Беллуса" на Кибелу, и мы все чувствуем это напряжение. Слишком много братьев покинуло нас, твой учитель среди них и это грызет тебя.
Он положил руку в черной броне на грудь Рафена.
— Ты бы не был сыном Сангвиния, если бы не чувствовал так остро каждую смерть, как мы чувствуем смерть нашего лорда прародителя, но он протянул свою длань из прошлого, мой друг, и Аркио сосуд его.
Выражение лица Рафена застыло. Он не мог видеть лица Делоса, но он знал, что Капеллан попал под тоже самое влияние, которое распространилось среди его боевых братьев.
— Да, конечно, — сказал он нейтральным голосом, — спасибо тебе за твою мудрость.
Делос позвал его.
— Пойдем Рафен, — сказал он, — будет справедливо, если ты услышишь слова твоего родного брата. Составь мне компанию.
Капеллан отмахнулся от двух почетных стражей и Рафен последовал за ним, его внутренности похолодели. Там были десятки Кровавых Ангелов, стоявших в паре свободных полукругов в одном конце комнаты. На противоположном крае часовни, где было стеклянное окно и балкон, Рафен увидел еще людей в золотых шлемах, с зачехленным оружием, но, тем не менее, настороже. За ними он заметил намек на отблеск белого и красного. Там был Сахиил, беседовавший с кем-то по обычной тактической связи Десантников. Аркио стоял позади группы, и это не соответствовало его рангу, он был простым рядовым Десантником. Все солдаты Легиона Астартес были генетически спроектированы превосходить людей разумом и телом, и наследие деформация простиралось на все основные параметры, включая рост и манеру вести себя. Каждый Космодесаниник представлял собой предвестника грозы, ростом свыше двух метров, чистокровные воины широко шагали среди меньших рас простых людей, проявляя себя, как какие-то персонажи легенд. И все же, среди остальных, Аркио казался еще выше.
Это было бесспорным. Какая-то аура, неосязаемая и властная, расходилась вокруг от родного брата, выдавая его присутствие.
— В кого превратился мой брат? — Сам себе прошептал Рафен.
— Это великий момент для всех Кровавых Ангелов, — сказал Делос и Рафен не был уверен, что Капеллан не услышал его комментарий, — я бы сказал, что даже сам Данте присел бы, чтоб посмотреть, что будет здесь происходить.
Рафен окинул комнату взглядом, рассматривая лица Десантников, которые пришли с непокрытыми головами и язык телодвижений тех, которые оставались в шлемах. Каждый из них был напряжен от ожидания, сгорая от нетерпения задать вопросы "благословенному". Холод в груди Рафена сжал его сердце ледяной хваткой. Они все смотрят на него с почтением. Во имя грааля, а что если я единственный кто сомневается? Со смертью Кориса, может быть такое, что я единственный задаюсь вопросом? И затем ему на ум пришла более вероломная мысль: что будет делать Рафен, если он не прав? Если Аркио действительно коснулась рука великого ангела, тогда любое слово недоверия в его божественности будет эквивалентно высшей ереси. И все же… Я не могу сбросить ощущение, что что-то сильно, сильно неправильно…
Эти порочные мысли крутились в его разуме, Рафен видел, как из вестибюля появился Инквизитор Штель, за ним следовал его лексмеханик. Агент Ордоса что-то быстро сказал Сахиилу и затем подошел к кафедре часовни.
