Инквизитор не смотрел в сторону Рафена, ему и не нужно было.
— Я узнал, что человек — скептик — решил что подобает связаться со своими приятелями сомневающимися на вашем родном мире Ваале. Содержание сообщения мне не доступно, но я сделал заключение о его сущности.
В комнате повисла мрачная тишина, и Рафен силой заставил себя не двигаться под завуалированным исследованием инквизитора. Если еще и были мужчины, которые не всецело признавали канонизацию Аркио, их колебания были полностью развеяны мрачным взглядом Штеля.
— Те, кто не приняли эти изменения, — продолжил он, прохаживаясь по краю комнаты,
— они не могут отбросить свою приверженность древним, ветхим догмам даже когда перед ними будут лежать доказательство их неадекватности. Эти люди хранят наш любимый Империум в состоянии невежества и стагнации. Они не приемлют никаких изменений статус-кво, и желают истребить целые миры, чтоб предотвратить это.
Он понурил голову.
— Я видел это среди своего собственного братства Ордо Еретикус и теперь это сообщение беспокоит меня, что точно такие же заговоры могут затронуть и братство Кровавых Ангелов.
Делос покачал головой.
— Со всем уважением, Лорд Штель, вы должно быть ошибаетесь. Ни один сын Ваала никогда не упадет в объятья такой двуличности!
Инквизитор постучал пальцем по своему подбородку.
— Я могу только надеяться, что вы правы, Капеллан. Но так как Аркио принял мой совет, я попросил бы вас сделать тоже самое. Будьте бдительны, друзья братья, Несущие Слово могут быть не единственным врагом, с которым мы здесь столкнемся.
С этим страшным предупреждением, Сахиил распределил инфо-планшеты с одноразовым кодом, так чтоб приказы можно было прочитать, перед тем как они самоуничтожатся. Он распустил ветеранов, и наблюдал из часовни, как они обдумывают полученные приказы. Когда Капеллан вышел, Сахиил увидел единственного оставшегося Десантника.
— Рафен.
— Высший жрец. Я хочу переговорить со своим братом.
— В самом деле? — Сахиил изогнул бровь. — Может быть тебе лучше потратить время на подготовку своего отделения к бою. Я забуду твое тайное проникновение на совещание, на которое тебя явно не приглашали, но я серьезно тебе рекомендую сейчас же уйти. То немногое, что в тебе есть хорошего, уменьшается, Рафен.
— Ты боишься, что я могу призвать к его чувству здравого смысла? — Усмехнулся он, — отойди в сторону, Сахиил.
Лицо Кровавого Ангела налилось кровью, гармонируя с окраской брони.
— Ты будешь обращаться ко мне как к Высшему Сангвинарному Жрецу!
— Что такое? — Спросил Аркио, отрываясь от беседы со Штелем. Инквизитор обманчиво неопределенно осмотрел комнату и вышел с клацающим лексмехаником по пятам.
— Разногласия? — спросил молодой Кровавый Ангел, яркая мощь его голоса заставила умолкнуть любые возражения.
— Существует место в доктрине, к пониманию которого мы не пришли в беседе с глазу на глаз, — сказал Рафен.
Сахиил расцвел еще сильнее, но силой заставил голос остаться спокойным.
— Твой родной брат захотел с тобой говорить, "Благословенный".
— Наедине, — добавил Рафен.
Жрец отвесил строгий полупоклон Аркио.
— На ваше усмотрение.
Аркио кивнул и Сахиил огромными шагами вышел вслед за Штелем. Брат Рафена склонил голову.
— Я говорил тебе до этого и скажу это еще раз. Ты меня беспокоишь.
Рафен смотрел, как уходит Сахиил, до тех пор, пока не уверился, что тот покинул комнату и не услышит.
— Ты отпустил высшего жреца, не сказав ни слова, Аркио. Ты, тактический Десантника, с одним единственным штифтом службы над бровью. Как такое произошло?
Аркио отвернулся.
— Я не искал этого дара, брат. Он пал на меня по своей воле.
— Дар? Так ты это называешь? — обеспокоено сказал Рафен. — С моей точки зрения, я думаю, что это проклятье. Что еще может заставить людей убивать невиновных, которых они поклялись защищать?
— Я сожалею об этих смертях, но возможно эти отречения были необходимыми.
— Ты дал имя этим казням? Жители Шенлонга тоже! Они назвали их Даром Смерти, как будто это какое-то благословение! Что это за безумие?
— Я тоже не нахожу в этом удовольствия.
Аркио тяжело и пристально посмотрел на него и на краткое мгновение Рафен почувствовал, что его решимость ослабла.
— Но мы не можем придерживаться старых кодексов, родичь. Мы не можем продолжать цепляться за пути прошлого. Мы должны быть безжалостными, если куем путь в новое будущее.
Кулаки Рафена сами собой сжались.
— Ты говоришь, но по сути ничего не сказал. Все что я слышу это пустые фразы и риторика, лучше подходящая политикам, чем Космодесантникам! Брат, я не претендую на понимание того, что произошло с тобой, но я знаю — твой новый путь уводит в сторону от нашего священного долга перед святой Террой! Разве ты не видишь, если ты будешь продолжать, ты заклеймишь всех нас в еретики!
Настроение Аркио мгновенно изменилось. Его лицо помрачнело.
— Ты смеешь говорить о ереси? Ты, который, ясно как божий день, смотришь на меня с сомнениями? Как я могу покорить сердца своих боевых братьев, когда мой собственный родственник думает что я подделка?
— Я никогда не говорил…
— Я думал, что могу доверять тебе, что ты поймешь, но я ошибался! Возможно, Сахиил был прав, когда говорил, что ты завидуешь, что я был избран.
— Это не зависть! — Зарычал Рафен, его голос привлек внимание почетного караула. — Я беспокоюсь за тебя!
— А, да, — сказал Аркио, — клятва отцу. Даже после всего этого времени, ты все еще видишь во мне тощего мальчика, нуждающегося в защите, да?
Он кивком подозвал охрану.
— Я тебе говорил раньше, Аркио исчез. Я изменился.
Рафен почувствовал поражение; его слова были неуклюжими и грубыми и теперь он ничего не мог сделать, кроме как уйти с дороги брата.
— Аркио, у меня есть обязанность.
Глаза его родного брата смягчились прощением.
— И у меня тоже, Рафен, и я надеюсь, что ты поймешь, что мы делаем одно и то же.
Аркио посмотрел на Десантников в золотых шлемах.
— Мой брат уходит. Охраняйте часовню. Я должен медитировать.
Когда медные двери с хлопком закрывались, Рафен увидел, как Аркио потянулся к кофру с Копьем Телесто.
СОЛДАТЫ Фалькира использовал цепи, украденные из фабричной зоны наверху, чтоб удержать девять жертв на месте. Они обвязали их лодыжки тяжелыми металлическими кольцами. Десантник Хаоса изучал их с тем же отношением, с которым смотрел на сточные воды, омывающие его ботинки — эти люди были столь хрупки, маленькие скулящие создания, столь далеки от его чудовищных форм, что Кастеляну было сложно признать что он вообще когда-либо был отдаленным родственником их расы. Он поднял из глубин памяти древние воспоминания о родном мире Несущих Слово — Колхиде и о шмыгающих там людях. Эти жители Шенлонга были такими же ничтожными и никчемными. Несмотря на приказ Искавана оставить их в живых, Фалькир игрался с мыслью выпустить одному кишки, просто ради своего развлечения. Как будто призванный мыслью о себе, гул проклятого крозиуса возвестил о присутствии Темного Апостола. Искаван сердито осмотрел останки своей армии, стоящей угрюмыми группами по периметру сточного зала. Его немилость струилась за ним волнами, более мощными, чем зловоние сточных каналов.
