Усилием воли он заставил себя прекратить думать о ней, повернулся спиной к окну и вышел из комнаты. Между его спальней и покоем Сайсифер находился небольшой зал, где он застал девушку, которая уже завтракала свежеиспеченным хлебом в компании нескольких Земляных Людей. В чистом утреннем свете она была еще красивее, чем обычно, и у Гайла при виде нее захватило дух. Девушка и странные человечки были поглощены разговором и, судя по румянцу, окрашивавшему их щеки, чрезвычайно довольны друг другом. Однако стоило Гайлу появиться в дверях, как Земляные Люди тут же вскочили на ноги, явно чувствуя себя неловко в его присутствии. Но он приветливо поздоровался с ними и тоже сел за стол. Вскоре пришел Умлак.
— Ну, надеюсь, вы хорошо отдохнули, — начал он, усаживаясь за стол и кладя рядом с собой дубинку. Похоже, он нигде не появлялся без нее.
— Я чувствую себя заново родившейся, — рассмеялась Сайсифер. — Здесь столько силы.
— И столько доброты, — подхватил Гайл. — Наше недавнее путешествие кажется мне не более чем дурным сном.
— Ни за что не поверю, что здесь вам могли сниться кошмары, — ответил Умлак. Гайл покачал головой.
— Здесь нам вообще ничего не снилось. — И он взял ломоть свежего хлеба, которым угостил его один из Земляных Людей. — Ну, так какие же у нас планы на будущее, Умлак?
Камнетес широко ухмыльнулся.
— Рад сообщить, что Луддак почтил меня своим доверием и поручил вас сопровождать. Нам нужно выходить как можно скорее, Ферр-Болганы и их хозяин вряд ли рассчитывают, что вы так рано покинете наш гостеприимный кров.
— Отлично. И куда же лежит наш путь?
— На север и на запад. На западном берегу есть узкая прибрежная долина, которой мы сможем достичь, перейдя через горы. Посреди долины стоит небольшая деревушка, которая называется Вестерзунд. Ее обитатели не враждебны Камнетесам, хотя мы редко ведем с ними какие-нибудь дела, но они не обидятся, если мы обратимся к ним за помощью. Особенно если мы принесем подарки: припасы и прочие полезные мелочи. — При этих словах его улыбка стала еще шире. — А тебе придется вновь спрятаться за своим прозвищем. Можете сказать, что сбежали из пиратского плена. Гондобарово отребье пыталось навести на здешних берегах свои порядки, и тех, кто отказывался им подчиняться, грабили, а то и убивали. Поэтому жители деревень не очень-то их жалуют и почти наверняка пожалеют тех, кто пострадал от морских разбойников.
— А как жители этой деревни относятся к Золотым Островам?
— Я бы сказал, никак. Но переправиться через море они тебе помогут. Особенно если им хорошо заплатить.
Гайл кивнул.
— Я пока не намерен возвращаться на Медальон. Надо сначала разузнать, что там происходит. Может быть, возвращение будет небезопасным.
— Нужно найти Варгалоу, — сказала Сайсифер. — Хотя сейчас он, наверное, уже на Островах.
Гайл снова кивнул.
— Хорошо. Поплывем на свой страх и риск, но лучше всего будет прикинуться обычными путешественниками.
Умлак произнес задумчиво:
— Здесь вас приняли хорошо. Луддак поначалу колебался. И неудивительно: мы так привыкли жить в полной изоляции от мира, что с трудом доверяем людям. К тому же, как тебе известно, история научила нас особенно опасаться твоих соотечественников. Однако теперь в нас проснулась надежда. Если ты вернешься в Теру Манга сражаться со злом, Камнетесы станут на твою сторону. Я буду счастлив, когда это время наступит, но есть среди нас и такие, кого твое появление совсем не радует, и их немало. Я знаю, что Каменной Твердыне грозит большая беда, Камнемудр предупреждал нас, что когда-нибудь нам придется покинуть и этот дом и отправиться либо в ледяные пустоши севера, либо в какую-нибудь другую страну. Среди нас нет единства. Некоторые согласны попытать счастья в иных местах, некоторые готовы умереть, сражаясь за Каменную Твердыню.
— А ты, Умлак?
— Я люблю свой дом не менее всякого другого Камнетеса. Возможно, если разразится война, я останусь сражаться здесь. Поживем — увидим.
После завтрака они отправились на аудиенцию к Луддаку. Повелитель Камнетесов был по обыкновению мрачен и насуплен, но принял их радушно. Некоторое время они говорили о будущем, о возможной войне с Ферр-Болганами. Ни Камнемудр, ни Землемудр не появлялись, и их разговор как-то незаметно перешел в начало путешествия. В качестве сопровождающих для путешественников Луддак самолично отобрал двадцать могучих Камнетесов. Умлак был убежден в их верности, он так и сказал Гайлу: «Эти раньше умрут, чем выдадут тебя Ферр-Болганам».
Они вышли из Каменной Твердыни и зашагали вверх по узкой горной тропе, то и дело оглядываясь на прекрасную крепость, сожалея, что приходится покидать ее и уходить из-под власти ее добрых чар. Гайлу больно было даже представить, что такое величественное сооружение может попасть в грязные лапы врага, но, зная истинные масштабы грозившей Камнетесам опасности, не мог отбросить такую возможность. Умлак тоже был непривычно тих и печален, и Гайл невольно подумал, что Камнетесы, возможно, обладают способностью предчувствовать будущее, так же как и Сайсифер, которая совсем недавно глядела в лицо ужасу и злобе, поджидавшим их впереди. Однако теперь девушка молчала, ни словом, ни знаком не намекая на подстерегавшую их опасность. Киррикри спустился к ним из поднебесья, и Гайл, подняв голову, увидел, как Скайрак описал в воздухе круг и повернул к дому. Большие птицы, видимо, тоже простились друг с другом, как и люди. Теперь сова летела прямо перед путниками, точно указывая путь, и весь день оставалась у них на виду.
Путники на удивление быстро и легко преодолели каменистую равнину, отделявшую их от гор, и позже, когда дорога пошла по крутым склонам и узким тропкам, лепившимся по самому краю обрывов, Гайл, к своему удивлению, ни разу не почувствовал того леденящего душу страха, который обычно одолевал его на высоте. Напротив, теперь он восхищался горными красотами и то и дело останавливался у края какой-нибудь пропасти, чтобы полюбоваться очередным головокружительным видом. Сайсифер, посмеиваясь про себя, вынуждена была тыкать его в бок или пихать в спину, чтобы заставить двигаться вперед. От каждого ее прикосновения волна радостного возбуждения прокатывалась по его телу, и ему приходилось вновь и вновь повторять себе, что он глупец и что все его надежды напрасны. Но и девушка тоже переменилась в горах, где чистый воздух был напоен какой-то уникальной магией: мрачное настроение покинуло ее, лицо сияло, глаза лучились радостью. Гайл радовался этой перемене, и в то же время ему было грустно, так как он был убежден, что девушка никогда не сможет простить его за прошлое. И тем не менее тот счастливый день в горах запомнился ему надолго.
