Он услышал ржание коней и почувствовал, как дрожит земля от ударов копыт. Зажатый со всех сторон, Гаррелит не мог определить, чьи это кони и насколько они близко. Однако появление принципиев определенно означало, что перелом в ходе боя произошел. Наверняка это мастер Кастенас вламывается в центр вражеской армии.
С Гаррелита ручьем тек пот. У него ныли руки и огнем пылали ноги. Прямо перед ним линия цардитов сжалась, словно Бог стиснул их своей могучей рукой. Среди них началась паника. За спиной у Гаррелита орали гастаты, спешащие присоединиться к атаке. Гаррелит посмотрел поверх щита. Цардиты больше не смотрели вперед. Он вонзил меч прямо в бок вражеского солдата и вырвал его обратно, двигаясь дальше, пока противник падал. Они ломаются. Цардиты ломаются! В плотных рядах стали появляться просветы: вражеские воины начали поворачиваться и убегать.
Вокруг него раздался новый оглушающий рев, и гастаты рванулись вперед следом за сплошным фронтом принципиев. Справа от него пехота шла в обход флангов, завершая охват противника, перемещаясь относительно фаланги, которая якорем держала на себе сражение. Гаррелит замахал мечом над головой и присоединился к атаке. Всюду царила мешанина ног и тел. Он спотыкался и скользил по трупам цардитов, используя щит как опору.
Его наполняла радость победы. Перед ним поскользнулся и упал цардит. Гаррелит обрушил край щита на его незащищенную спину, а меч — на шлем врага. Кровь оросила взрыхленную землю. Невероятно. Битва могла длиться целый день! Гаррелит так быстро оказался на переднем крае, что только сейчас осознал: в душе он не рассчитывал, что переживет это сражение! Он расхохотался, охваченный возбуждением, которое разделяли все гастаты вокруг него, и побежал дальше, к лагерю цардитов.
Гаррелит не увидел клинка, который рассек ему ляжку и вонзился в пах. Он не смотрел на мертвых, только вперед, на бегущих и сломленных цардитов. Он сделал еще шаг, прежде чем боль догнала его и бросила на колени. Он свалился на щит, зажав туловищем руку. И всем телом содрогнулся от боли. Гаррелит с трудом перевернулся на спину. Гастаты пронеслись мимо.
Он увидел того человека, который нанес ему удар, — это был цардит, с головой, перемазанной кровью. Враг выронил саблю и упал на спину, лишившись сил.
— Ублюдок, — прошептал Гаррелит. — Да пошлет тебя Бог к демонам ветра.
Он вновь содрогнулся и оттолкнул свой щит. Схватился за ляжку и пах, почувствовав горячую влагу. Клинок с такой легкостью рассек его плоть — и как раз там, где у него не было доспехов. Кровь лилась так быстро! Гаррелит зажал рану, пытаясь остановить кровотечение, но кровь струилась меж его пальцев.
Он позвал на помощь, но вокруг стоял такой шум! Топот ног и стук копыт… Гаррелит протянул руку, с которой капала кровь.
— Пожалуйста! — пролепетал он.
Кто-то шел к нему. Кто-то поймал его взгляд и понял, в каком он положении. В глазах плыло. В ушах раздавался оглушительный рев. Теперь он лежал на боку, снова пытаясь зажать рану. Как много крови!
Гаррелит усомнился, сможет ли он смыть ее, когда придет время помочь генералу снять доспехи.
* * *
Роберто не мог просто стоять и наблюдать за боем. Он радостно закричал и повернулся к экстраординариям, которые с восторгом наблюдали за происходящим.
— Какая победа! — воскликнул он. — Просто невероятная победа! Да вознаградит Бог Рована Неристуса! Да возлюбит Бог Конкорд!
Дел Аглиос воздел руку с мечом над головой.
— Эстория! Погоним этих ублюдков! — Роберто ударил пятками в бока коня, и экстраординарии последовали его примеру. — Я хочу получить голову их командира, чтобы уже к вечеру отправить королю Царда!
Громко улюлюкая, он поскакал вслед за своей победоносной армией.
848-й Божественный цикл, 40-й день от вершины генастро, 15-й год истинного Восхождения
Дорога в Вестфаллен отличалась не только идеальным покрытием, великолепными постоялыми дворами и отличной охраной — она также позволяла путнику любоваться мирными и прекрасными видами. Они оказалась идеальным противоядием отвратительному настроению Джереда, в котором тот пребывал с момента ссоры с Адвокатом.
Решение Джереда уехать из Эсторра на время подготовки и проведения того действа, которое, к его ярости, было поименовано «Торжества Конкорда», было воспринято как оскорбление всеми титулованными гражданами столицы. Однако они понятия не имели ни об истинных причинах его отсутствия, ни о том, как это могло отразиться на их вере.
Путь до порта Pay лент — главного порта Карадука на Тирронском море — оказался ужасным. Джеред свалился с болезнью желудка, которая лишила его сил, аппетита и способности переносить качку. Ему еще никогда в жизни не было так тошно, и возможность сойти со «Стрелы Арка» оказалась настоящим благословением.
Казначей был настолько слаб, что отправился в Кирандон в экипаже и почти всю дорогу прижимал к носу надушенный травами платок. Неизменно гостеприимный Васселис настоял, чтобы Джеред остановился на его великолепной трехэтажной вилле с потрясающими садами и роскошными купальнями.
Джеред быстро шел на поправку благодаря дополнительным усилиям умелых докторов Васселиса и травяным и овощным отварам, которые они готовили. Однако настроение не улучшалось. Он заметил, что с подозрением относится к Васселису, и почти не разговаривал с ним во время недолгого пребывания на вилле. Только сейчас, когда солнце прогрело тело казначея, пока они ехали верхом на отличных лошадях, он начал успокаиваться.
Дорога в Вестфаллен в основном шла вдоль реки Вест. Она оказалась вымощена и устроена не хуже любой дороги в центре Конкорда. Немало товаров проходило через Вестфаллен по торговому пути от Истхейла в Кирандон, и им редко удавалось остаться на дороге в одиночестве больше чем на пару часов.
Растительность вдоль берегов широкой, медленно текущей и неглубокой реки поражала буйством красок. Дорога вилась вдоль южного берега реки, оставляя нетронутой дикую природу на северном.
Главным элементом ландшафта были болота. Местами их ширина достигала сотни миль, так что они доходили до самых склонов Дуканских гор. Рай для естествоиспытателя, но совершенно непригодны для чего-нибудь другого. Ровная, однообразная, безрадостная местность. Джеред наслаждался ее дикостью, пугающими криками хищных птиц и печальными воплями животных, которые заходили в болота слишком далеко и теряли всякую надежду выбраться живыми. Бог царил здесь неколебимо — и даже самая мирная страна не была безопасной.
