Нашарив рядом с собой маленький камешек, Хёрдис пустила его по откосу. Камешек запрыгал по уступам скалы, стук постепенно затих под склоном. Потом раздался один короткий удар. Хёрдис бросила конец веревки.
Тут же внизу послышался шорох. Кто-то лез вверх. Хёрдис ждала, сердце ее замерло. Мгновения тянулись, как века. Века она прожила здесь, и века пройдут, пока она выберется отсюда. Хёрдис хотелось потянуть за веревку, втащить избавителя наверх, как рыбу в лодку, но она стояла не шевелясь. Он все должен сделать сам.
Наконец человек влез в пещеру. Хёрдис тут же прикоснулась к плечу, и Торбранд вздрогнул. Невидимая в темноте женщина взяла его за руку и отвела от края. Он не видел ее в темноте, но она отлично видела его. Ее спасение пришло.
– Он спит, – шепнула Хёрдис. – Пойдем, я покажу тебе меч.
Не отпуская руки, ведьма повела Торбранда в глубину пещеры. Огонь совсем догорел, но несколько багровых угольков еще тлели, точно с каменного пола следили чьи-то настороженные и злые глаза. Торбранд двигался ощупью, видя только тьму и чувствуя только твердые пальцы женщины, которые вначале были холодными, но теперь почти нагрелись до тепла живой человеческой руки. Почти.
Как слепой, повинуясь ведущей руке своей странной судьбы, Торбранд уходил все дальше и дальше от свежего воздуха, погружался в глубину горы, где странным казалось всякое живое движение. В этой глухой неподвижной тьме он не ощущал даже размеров пещеры, и ему казалось, что он идет прямо сквозь сплошной камень. На ум пришло смешное сравнение: он шевелится в этой горе, как червячок в дохлой рыбине. Какие подвиги можно совершить, когда не видишь собственных рук? И даже пример Сигурда, который ждал дракона Фафнира в яме, вырытой на тропе змея, и собирался вспороть ему брюхо снизу, сейчас не ободрял. Он, живой человек, крадется в полной темноте в пещере великана Свальнира, в Турсдалене, в самом сердце Медного Леса! Стоило лишь представить, осознать все это, как древняя жуть накатывалась и грозила задушить, погасить слабое и пугливое человеческое сознание. Он забрался так глубоко, что глубже некуда – только в нижние миры.
Торбранд как бы раздваивался: он ясно и трезво ощущал все, что с ним сейчас происходит, и так же ясно знал, что это невозможно. Не сон ли это? Не одна ли его душа забралась так глубоко, к самому дну доступного ей мира и ищет там исток своих бед и путь к свету? Но, если так, он добрался до своего дна не напрасно и не уйдет отсюда как пришел.
– Вот, – шепнула ведьма и, подняв руку Торбранда, положила ее на что-то высокое, лежавшее на уровне его груди. – Это он, меч. Вот рукоять. Положи руку и думай о том, что хочешь его взять.
Торбранд прижал ладонь к шершавой, как кора старой сосны, поверхности. Никакая это не сосновая кора. Шкура дракона, не меньше. Взять его! Он держал в памяти облик меча из своего сна и сосредоточился на желании владеть им. Но трудно желать овладеть тем, что не можешь вообразить: то, на чем лежала его ладонь, было так огромно, что признать в этом бревне всего лишь рукоять меча не получалось. Снова вспомнился Сигурд Убийца Дракона: такой меч он не смог бы положить между собой и невестой Гуннара Брюнхильд! Скорее они оба улеглись бы на рукояти этого меча, и едва ли на подобном ложе у Сигурда возникли бы побуждения, нечестные по отношению к побратиму.
Но Торбранд был упрям и твердо знал, зачем сюда пришел. Он пришел за мечом. «Не сворачивай с дороги судьбы», – сказала ему старая мать великанов. Он дошел до конца своего пути и уперся; надо взять меч, другой дороги отсюда нет.
И внезапно Торбранд почувствовал, что шкура дракона у него под рукой немного потеплела. Меч заметил его. Между рукоятью и лежащей на ней человеческой рукой возникла связь, сначала слабая, потом все более прочная. И рука Торбранда стала опускаться. Поверхность под его ладонью сжималась, ее выступы и трещины становились меньше, сглаживались, бревно уменьшалось с каждым мгновением.
Рядом с ним во тьме послышалось прерывистое дыхание ведьмы. Она все время стояла рядом, но раньше Торбранд ее не слышал. Она не дышала. Ему стало жутко при мысли, что это не слишком живое существо он собирается взять в жены. Она – часть этой страшной пещеры, и эту часть ему предстоит взять с собой отсюда, чтобы она осталась с ним всегда, стала его частью. Глубины Медного Леса изменят его бесповоротно, и он выйдет назад к людям не таким, как пришел. Но разве можно иначе? Где и когда удача и победа давались даром? Он унесет отсюда силу пещеры, и надо смириться с тем, что в придачу ему достанется и часть ее мрака.
Его рука касалась меча великана. Торбранд ощущал связь с мечом все сильнее, в его руку вливалась новая мощь. Чтобы не потерять рукоять, ему пришлось уже встать на колени. Его ладонь уже сгибалась, у рукояти обозначился обычный объем. Потом его запястье почти легло на каменный пол, а пальцы сомкнулись. Меч перестал уменьшаться.
Торбранд встал, сжимая его в руке. Меч был точно такой, какой нужен при его росте и силе. Он лежал в ладони легко, просто и естественно, и в нижнем конце клинка ощущалась какая-то живая легкость, точно он рвался воспарить вверх и устремиться на врага.
– Теперь он твой, – шепнула ему ведьма, и Торбранд слышал, что ее дыхание прерывается, как от сильного волнения. – Гнев в рукояти… месть в перекрестье… ужас на стали… смерть в острие!
– Где он? – шепнул Торбранд, имея в виду великана, но не решаясь назвать его.
– Сейчас я покажу, – ответила Хёрдис и метнулась в сторону.
Она подбежала к очагу и сунула ветку на угли. Ее руки дрожали, а сердце колотилось так, что груди было больно. Она прыгнула через пропасть, оторвалась от одного края, но еще не достигла другого. Даже ей неизвестно, на что окажется способен великан в смертельной опасности. Она летит, летит в жуткой пустоте… Скорее, скорее! Иначе ее бедное сердце разорвется сейчас, когда до свободы остался один шаг, один удар…
Ветка вспыхнула и осветила фигуру женщины багровым переменчивым светом. Торбранду было жутко видеть ее искаженное лицо, в красных бликах и черной мгле похожее на лицо самой Хель, с безумным блеском в глазах. Ужас пробирал при мысли о том, что он ей пообещал. Но отступать некуда. Взяв в руки меч великана, он по-настоящему осознал его ценность. С таким оружием можно все.
С пылающей веткой в руке Хёрдис скользнула в глубину пещеры. Дрожащий свет выхватил из мрака нечто, что Торбранд поначалу принял за скалу.
– Вот он, – воскликнула Хёрдис, и в голосе ее звучало торжество, точно они долго искали того, что трусливо прятался. Ее злая судьба была почти повержена и ожидала последнего удара.
Торбранд подошел ближе и понял, что это не скала, а голова великана. Свальнир спал, лежа ногами в глубину пещеры.
